Миры-империи по своей экономической форме в основе были перераспределительными. Несомненно, они питали группы купцов, вовлеченных в экономический обмен (прежде всего в торговлю на большие расстояния), но такие группы, пусть и значительные, составляли лишь небольшую часть всей экономики и не играли определяющей роли в ее судьбе. Такая торговля на большие расстояния имела тенденцию, как доказывал Полани, быть «администрируемой торговлей», использующей «вольные торговые города», а не рыночной торговлей.
И лишь с возникновением современного мира-экономики в Европе XVI в. мы видим полное развитие и преобладание рыночной торговли. Это была система, которую называют капитализмом. Капитализм и мироэкономика (то есть единая система разделения труда при политическом и культурном многообразии) являются двумя сторонами монеты. Одна не является причиной другой. Мы просто определяем один и тот же неразделяемый феномен разными характеристиками.
Как и почему случилось, что этот особый европейский мир-экономика XVI в. не преобразовался в перераспределительный мир- империю, но развился в конечном счете в капиталистическую мироэкономику, я объяснил во многих других местах[13]. Генезис этого поворотного пункта мировой истории не является предметом, обсуждаемым в данном докладе, который касается скорее вопроса о понятийном аппарате, необходимом для анализа развития в рамках именно капиталистической мироэкономики.
Давайте, в связи с этим, обратимся к капиталистической мироэкономике. Мы постараемся разобраться с двумя псевдопроблемами, порожденными ловушкой отказа от анализа целостностей. Это проблема так называемой устойчивости феодальных форм и проблема так называемого создания социалистической системы. Делая это, мы предложим альтернативную модель, которую применим к сравнительному анализу, укорененному в исторически специфической целостности, каковой является мировая капиталистическая экономика. Таким образом мы хотим продемонстрировать, что историческая специфичность вовсе не исключает аналитической универсальности. Напротив, единственный путь к номотетическим предположениям лежит через исторически конкретное, точно так же как в космологии единственный путь к теории законов, управляющих вселенной, лежит через конкретный анализ исторической эволюции этой самой вселенной[14]. В обсуждении проблемы «феодализма» мы берем в качестве отправной точки принадлежащую Франку концепцию «развития слаборазвитости», то есть тот взгляд, что экономические структуры современных слаборазвитых стран — не форма, которую «традиционные « общества принимают в результате контакта с «развитыми» обществами, и не более ранние стадии в «переходе» к индустриализации. Это скорее результат вовлечения в мироэкономику в качестве периферийной, сырьевой зоны, или, как сказал Франк применительно к Чили, «слаборазвитость... необходимый продукт четырех столетий самого существования капитализма»[15].
Эта формулировка направлена против большой группы работ,
касающихся слаборазвитых стран, написанных в период 1950-
1970-х гг., против литературы, которая искала факторы, объясняющие
«развитие» в таких не являющихся системами единицах, как
«государства» или культуры, а открыв, как предполагали авторы,
такие факторы, настаивала на их воспроизводстве в слаборазвитых
регионах как на пути к спасению[16].
Теория Франка направлена также, как мы уже отмечали, против людей, принявших ортодоксальную версию марксизма, долгое время доминировавшую в левых партиях и интеллектуальных кругах Латинской Америки. Этот «старый» марксистский взгляд на Латинскую Америку как совокупность феодальных обществ на более или менее добуржуазной стадии развития пал перед критикой Франка и многих других, равно как и перед политической реальностью, символизируемой кубинской революцией со всеми ее многочисленными последствиями. Недавние работы, анализирующие ситуацию в Латинской Америке, вместо этого сделали своим центральным понятием «зависимость».[17]
Тем не менее недавно Эрнесто Лакло предпринял атаку на Франка, в которой, принимая его критику теории отсталости и дуальной экономики, одновременно отказывается принять определение государств Латинской Америки как капиталистических. Вместо этого Лакло утверждает, что «мировая капиталистическая система... включает, на уровне своего определения, различные способы производства». Он обвиняет Франка в смешивании понятий «капиталистический способ производства» и «участие в мировой капиталистической экономической системе».[18]
13
См. напр. мою книгу:
14
Филип Абраме (Philip Abrams) заключает подобное рассуждение следующим замечанием: «Академическое и интеллектуальное разведение истории и социологии, похоже, производит эффект отвлечения обеих дисциплин от серьезного обращения к самым важным проблемам, связанным с пониманием общественного перехода». См.: The Sense of the' Past and the Origins of Sociology,
16
Критика, теперь уже классическая, этих теорий, осуществленная Франком, опубликована под названием «Социология развития и слабораз-витость социологии» (Sociology of Development and Underdevelopmentof Sociology) в книге:
18
Ernesto Laclau(/?). Feudalism and Capitalism in Latin America,