Во–вторых, «платформисты» признают, что их план — только самое начало анархии, которое не гарантирует соблюдения всех принципов анархизма[726]. Это вызвало резкую критику со стороны как противников теории «переходного периода» (за «скрытое» следование этой теории), так и со стороны ее сторонников (за непоследовательность и отказ признать правоту тех, кто доказывает необходимость «переходности»).
Опыт гражданской войны свидетельствовал: бесконтрольные формирования анархистов (или атаманов, называвших себя анархистами) часто превращались в банды грабителей, дискредитируя идеологию анархизма, к которой они на практике не имели отношения. Участники гражданской войны П. Аршинов и Н. Махно стремились найти способ обуздания таких бандформирований. Но как сделать это, не нарушая принципов анархии, несовместимой с централизованными механизмами насилия (к которым принадлежит и армия)? «Платформисты» не дают ответа на этот вопрос, продолжая рассуждать с позиций здравого смысла: «Но кому непосредственно армия может политически подчиняться? Ведь трудящиеся в целом не представляют собой единого органа. Они будут представлены различными экономическими организациями. Вот именно этим организациям, в лице их высших соединений, и будет подчинена армия»[727].
Это не совсем государство, но и не совсем анархия. Перед нами типичная переходная модель. Причем идея централизации военного командования и подчинения его центральным же гражданским органам делает эту модель в большей степени близкой к государственности, чем к анархии.
Опираясь на опыт гражданской войны в России, «платформисты» пришли к не высказанному публично, но глубоко обоснованному ими выводу — условия социальной революции и гражданской войны исключают немедленное формирование анархического устройства общества. Нужно создать такое общество, где не будет власти капитала, а власть управленцев будет как можно сильнее ограничена самоуправлением. Это – предел возможностей анархизма в революциях ХХ века.
20 марта 1927 г. в Париже состоялась конференция анархистов из России, Франции, Италии и Испании, с участием представителей Шведского рабочего центра (САК) и китайских эмигрантов. Она была посвящена обсуждению «Платформы» и в случае успеха должна была учредить Союз анархистов. Вел собрание француз Летенгре. Речи переводились на французский и испанский языки. Махно выступил с энергичной речью о необходимости единства идеологии и тактики анархистского движения. Выступавший следом итальянец Л. Фабри не возражал против единства, но от него досталось «платформе»: ее терминология «шокирует», особенно жесткие классовые формулировки. Ранко, выступавший от имени САК, поддержал идею единства идеологии движения и проинформировал, что в САК нет определенной позиции по поводу «платформы». Можно взять за основу предложения русских и создать подготовительный комитет для более солидного учредительного конгресса Союза.
Более критично высказался Н. Верни: «представленная «Платформа» может быть совершенной для русских, но только для них. Нужно учитывать существующие в различных странах течения и выработать новую платформу интернационального характера»[728]. Вскоре выяснится, что и среди русских есть активные противники «платформизма».
Вообще большинство выступлений на конференции 20 марта 1927 г. было выдержано в благожелательном ключе. Но для действительного объединения анархистских сил нужно было бы создать подготовительный комитет, куда включить представителей разных фракций, доработать текст «платформы» и затем собрать конгресс анархо–коммунистов. Большинство участников, вопреки возражениям меньшинства, поддержали основные принципы платформы: анархо–коммунизм, классовую борьбу и поддержку синдикализма. По предложению Одеона было создан секретариат для подготовки конгресса в составе Махно, Ранко и Ву Янга[729] (критиковавшие «Платформу» Фабри и Верни оказались «за бортом», что подрывало возможности для компромисса). Таким образом, «платформисты» одержали важную победу – с их идеями согласилось большинство участников конференции, «платформизм» распространился среди французов и испанцев, мог получить поддержку влиятельного шведского движения. Но это была последняя победа – против платформы энергично выступили ведущие теоретики европейского анархизма.
«Военный прагматизм» Махно и Аршинова вызвал резкую критику «Платформы» со стороны других анархических групп. В августе 1927 г. группа эмигрантов из России, поддерживавшая В. Волина, опубликовала резко критический ответ на «Платформу» (его автором, видимо, был сам Волин). Несколько позднее критический разбор «Платформы» предложил идеолог анархо–синдикалистов Г. Максимов. Реакция «платформистов» на критику была резко отрицательной. Ответ сторонников Волина они оценили как «беспрограммную программу анархо–хаотиков». Если уж Волин считает, что анархия родится в горниле насильственной революции, то как он представляет себе организацию обороны и наступления? Просто спонтанное восстание? Наивно. А как будут организованы коммунистические отношения? Все будут просто так дарить друг другу продукты своего труда? Еще наивней.