«Ей нравилось иметь дело с молодежью. Скоро Люся организовала в медучилище группу самодеятельности, приобщая девушек из подмосковных поселков, часто из самых неблагополучных семей, к поэзии и музыке». (А. Д. Сахаров, «Воспоминания», [3] стр. 495).
Командировка в Армению (в 1966 г. — с целью написания очерка о своем отце… Работа несколько месяцев в архивах, в том числе в архивах ЧК). Поездка в Польшу (в 1964 г. — по приглашению друзей отца и матери — соседей по коминтерновскому «Люксу»).
«С 1938 г. — член ВЛКСМ, все годы службы на ВСП — комсорг, в институте — профорг курса. Ни в армии, ни в последующие годы не считала для себя (внутренне) возможным вступление в партию, пока мои родители числились изменниками родины или, как тогда чаще говорили, „врагами народа“. После XX и особенно после XXII съезда решила вступить в КПСС и с 1964 г. кандидат, а с 1965 г. член КПСС… Работу по специальности часто сочетала с литературой — печаталась в журналах „Нева“, „Юность“, писала для Всесоюзного радио, печаталась в „Литгазете“, в газете „Медработник“, участвовала в сборнике „Актеры, погибшие на фронтах Великой Отечественной войны“, была одним из составителей книги Всеволода Багрицкого „Дневники, письма, стихи“, сотрудничала как внештатный литконсультант в литконсультации СП, одно время была редактором в ленинградском отделении Медгиза.» («Постскриптум. Книга о горьковской ссылке», [2] стр. 56)
1968, июль-август. В гостях у французских родственников.
«Кончался август 1968 года. Я гостила во Франции у маминой сестры. Мне все было ни к чему — Париж, бульвары, музеи. Даже Ника Самофракийская! Я буквально погибала от боли, стыда и вины. Я думала, что так же, как я, мучается моя страна, и мне нужно быть дома. А у меня был обратный билет только на 15 сентября. И каждый день надо было знакомиться с новой порцией родни. Пришла жена троюродного брата с десятилетним сыном. Его спросили: „Почему ты не здороваешься с кузиной?“. И он, глядя мне в глаза, сказал: „Я не подаю руки русскому офицеру“. Что уж там ему наговорили про мое офицерство. Но я и без него знала, что наши танки в Праге — мои. И мне стыдно. И вина — моя.»[24] («Русская мысль», 4–10.05.95, с.17).
1970. Признана инвалидом второй группы Великой отечественной войны пожизненно.
1972. Выход на пенсию.
Эпизоды детства и юности Елены Боннэр, рассказанные ею самой
Из книги «Дочки — матери» [1]
Родилась я 15 февраля 1923 года в старом городе Мерве, в доме бабушки и дедушки на берегу реки Мургаб. Была весна, и в их саду, уступом спускавшемся к реке, розовым цветом отражались в воде персиковые и абрикосовые деревья. В том году было очень пышное цветение, и бабушка Герцелия Андреевна сказала, что это счастливая примета. А дедушка послал в далекую Читу другой бабушке — БаТане — телеграмму. «Родилась девочка тчк такая красавица тчк». Все миновалось, а телеграмма — желтый, рассыпающийся от времени бланк — сохранилась! Теперь город, где я родилась, называется Мары, Туркмения…
А семью своего папы (отчима) Геворка Саркисовича Алиханова я почти не знала. И его родственники не знали, что я не родная его дочь. Он просил маму никогда им этого не говорить…
Конец ноября 1988 г. Телефонный звонок. Длинный. Междугородный. Ереван, ничего странного. В эти дни я говорила с Ереваном утром, днем, ночью. В Кировабаде женщины и дети сидели запертые в церкви. У меня на столе лежала телеграмма священника — крик о помощи. Потоки беженцев. Теперь уже в две стороны — из Азербайджана в разрушенную Армению и по всему Союзу, из Армении в Азербайджан. И жертвы. Теперь тоже с двух сторон. Девять месяцев не было случаев насилия со стороны армян, даже после ужаса Сумгаита. Теперь не выдержали. Я звонила в США, во Францию, кому-то здесь, в Москве. Готова была в прямом смысле биться головой об стенку от бессилия что-то сделать, чтобы по справедливости.
Звонит женщина. И говорит, что она моя сестра. Двоюродная. В первый момент я ничего не понимаю. Звонок кажется ошибкой. Это не мне. Мне!.. Журналист Зорий Балаян опубликовал статью об академике Сахарове и там сказано, что я дочь первого секретаря ЦК Армении Геворка Алиханова. Она прочла и пошла к Балаяну. Его не было в городе. Пошла к Сильве Капутикян[25]. Удивительно — сразу вышла на мою единственную армянскую подружку. Сильва дала мой телефон.
24
О демонстрации на Красной Площади с протестом против введения советских войск в Чехословакию — см. Предметный указатель. — Сост.