Тихвинскую – тогда она называлась Влахернской! – икону освободили через шестьдесят лет. Шлиссельбургская икона пробыла в каменном плену девяносто лет.
И зримо было явлено, как смыкаются эпохи…
В 1612 году, перед тем как пойти на штурм, молились ратники Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского перед Казанской иконой Божией Матери. Задержавшись на девяносто лет, 1612 год пришел и в древнюю русскую крепость Орешек. И здесь, завершая освобождение Руси от иноплеменных захватчиков, явилась Казанским ликом своим Пречистая Богородица!
Мы уже говорили, что священник Ермолай, который первым разглядел икону Казанской Божией Матери, превратился в святителя Гермогена. Нам неведомо, кем стал солдат, первым увидевший Шлиссельбургский образ Казанской иконы Божией Матери, – может, он погиб в бесконечных петровских войнах, а, может, закончил жизнь в крепостной неволе.
Другая эпоха, другое время пришло…
Петр I – сохранились только глухие упоминания о его распоряжении поместить обретенную икону в крепостной часовне – не захотел рассмотреть того великого значения, которое скрыто было обретением в Шлиссельбурге иконы Казанской Божией Матери.
Почему он не захотел увидеть этого чуда и не пожелал придать значения государственного события чудесному обретению иконы? Возможно, ему не хотелось начинать историю новой столицы с Казанской иконы Божией Матери. Наверное, Петр I посчитал, что это вызовет воспоминания и параллели, не вмещающиеся в новую мифологию империи, которую он создает.
Тем не менее, хотя и вопреки воле Петра I, Казанская икона Божией Матери все равно пришла в Санкт-Петербург. Вдова старшего брата Петра I, Иоанна V, известная своим старомосковским благочестием царица Прасковья Федоровна, привезла, перебравшись в Санкт-Петербург, сделанную по ее заказу увеличенную копию Казанской иконы Богородицы.
Икону эту царица Прасковья Федоровна поместила в часовне неподалеку от своего местожительства на Городовом острове (Петроградская сторона), и часовня эта стала называться Казанской.
От иконы было явлено множество чудес, и с 1727 года образ, привезенный в Петербург царицей Прасковьей Федоровной, почитается как чудотворный, и для него и был возведен десятилетия спустя один из главных петербургских храмов – Казанский собор7.
Казанский собор, построенный для Казанской иконы Божией Матери, наверное, самый «знаковый» храм Петербурга. Как и Исаакиевский собор, это тоже памятник, памятник всей устроенной Петром I империи. Трудно отыскать еще один столь же прекрасный и вместе с тем столь же нелепый архитектурный шедевр. Строил его Андрей Воронихин, бывший крепостной графа Строганова…
В этом соборе, как и положено в православном храме, алтарь устроен на востоке, со стороны Екатерининского канала, и главный вход – напротив, со стороны Казанской улицы.
Но Казанский собор стоит боком к Невскому проспекту, ориентированному тоже с Востока на Запад, и, исполняя высочайшение повеление: придать храму сходство с собором Святого Петра в Риме, Воронихин возвел перед северным фасадом грандиозную, развернутую на Невский проспект колоннаду.
Такая же колоннада должна была украсить собор и с южной стороны, и тогда вход в собор со стороны Казанской улицы, оказался бы, как и положено, в центре архитектурного комплекса. Однако на южную не хватило средств, и получилось, что все внимание сосредоточено на величественной, развернутой к Невскому проспекту, колоннаде.
Как сказал поэт, Казанский собор словно бы обнимает своей колоннадой город. И это прекрасно, только «руки» коллонады, если соотносить их с «телом» собора, неестественно вывернуты на одну сторону.
Вход в собор с Невского проспекта через колоннаду находится на одной линии с алтарем, а все внутреннее устройство храма ориентировано на настоящий вход с Казанской улицы. В результате видится, что сам Казанский собор как бы пристроен к своей величественной колоннаде.
Как и православие, которое и в ХIX века по-прежнему приходилось только пристраивать к построенной Петром I империи. Впрочем, русская история сама, если и не стерла, то, по крайней мере, смягчила архитектурную нелепицу шедевра Воронихина.
Казанский собор был освящен 15 (27) сентября 1811 года, а через год началось нашествие Наполеона, и собор превратился в памятник победе русского народа в Отечественной войне 1812 года.
Хотя, отступая, Наполеон и сжигал знамена своей армии, чтобы они не достались русским, но французских орлов, несмотря на хитрую предусмотрительность Наполеона, все-таки довольно много досталось победителям.
7
А Шлиссельбургский список Казанской иконы Божией Матери тоже почитается как чудотворный. От этого образа происходили многочисленные чудеса. На крестный ход, который совершался 8 июля, собиралось множество народа. В окружении «не одних жителей Шлиссельбурга, но и тысяч пришлаго народа», икону проносили вокруг города. «И вся эта многотысячная толпа с благоговением стремится, чтобы хотя тень честной иконы осенила их во время шествия». Интересно, что эта икона находилась в крепостной часовне и тогда, когда привезли в Шлиссельбург каторжника Варфоломея Стояна (Федора Чайкина), укравшего 12 июля 1904 года вместе со своими подельниками из летнего храма Богородицкого женского монастыря города Казани первообраз чудотворной Казанской Божией Матери и сжегшего его… Рядом со Шлиссельбургским образом Казанской Божией Матери и отбывал свое пожизненное заключение этот злодей.