– Все! – Раздался голос. – Бросьте хлыст в колодец! Вы прошли испытание и заслужили награду!
Раздался шум прибывающей воды: колодец до краев наполнился водой.
– Напейтесь, и обмойте свои тела! – Призраки мужчины и женщины вернулись.
У Эллин не было сил встать.
– Молодец! – Мартин напоил жену из горстей и обмыл раны водой.
Холодная вода уменьшила боль и вывела женщину из полубесчувственного состояния.
– А теперь получи заслуженную награду! – призрачная женщина поцеловала Эллин. – Твой муж тебя хочет! Покажи ему, как может любить настоящая женщина! Плод любви будет расти в твоем чреве!
– Мартин, – мраморный мужчина погладил Эллин по растрепавшимся волосам, – твоя женщина с честью выдержала испытание! Теперь очередь за тобой! Возьми ее по праву мужа и господина!
Положив ладони на плечи Мартина, Эллин притянула его к себе. Губы их встретились, словно что-то взорвалось в груди женщины. Она почувствовала, как язык рыцаря скользнул ей в рот.
«О Господи, – подумала Эллин, – никогда не думала, что придется заплатить такую цену!»
Казалось, Мартин был похож на ожившую статую. Сходство придавало не только мускулистое тело, но и неимоверно огромный меч, подрагивающий в нетерпении!
– Скорее, – шептала Эллин. – Возьми меня, пока я еще жива!
– Для начала сделай так, как наши каменные хозяева! – Мартин погладил жену по растрепавшимся волосам.
– Как прикажешь, – Эллин обхватила губами неслабых размеров член так, как это делали каменные изваяния.
«А я брезговала этим, заставляла Алисин! Считала это занятие недостойным замужней женщины!»
– Молодец, моя девочка, – Мартин не пожелал изливать семя таким образом, – а теперь повернись, и встань на четвереньки!
«Теперь я точно похожа на корову, приведенную пастухом на случку к племенному быку!» – думала женщина, чувствуя, как муж раздвигает измученные хлыстом ягодицы.
– Все будет хорошо! – он одним мощным толчком загнал меч в ножны.
– Хорошо, если только не свалимся в этот колодец! – Край колодца был узковат.
Не волнуйся, крепкие руки Мартина держали ее за бедра цепко. Он неутомимо насиловал Эллин, разрывая ее внутренности неимоверно огромным мечом, словно палач, наслаждающийся страданиями жертвы. Мартин просто отдирал Эллин, с силой толкал разгоряченный меч.
– О боже, – прошептала Эллин, – так глубоко ты ни разу не входил!
Но Мартин продолжал двигаться все быстрее и быстрее. Он вталкивал меч все глубже и глубже, постоянно рыча. Хриплый стон, вырвавшийся из его уст – это было последнее, что запомнила Эллин. Она лишилась чувств.
Очнулась она от боли, которая уже не терзала тело, а мутила сердце.
Дедушка Максимилиан знал, куда отправлять Эллин. Хлыст мог сломать ее, но мог и подарить новую жизнь.
– На, попей еще! – Мартин напился сам и протянул жене воду в горстях.
«Неужели все кончилось? – В сознании промелькнула ненависть к нему. – За что? Зачем?» Она приподнялась на локтях.
– Вставай! Пора уходить.
Она смогла подняться и пойти за ним следом. Это оказалось легко: вода из колодца обладала целительными свойствами.
Оказалось, что в колодце они пробыли почти всю ночь. С первыми лучами солнца они оделись и собрались в обратный путь.
– Смотри, Эллин, – Мартин вынул из мешка мокрый хлыст, – колодец вернул наш подарок! Вон. Еще мокрый!
– Да. – Эллин вздохнула, – лучше бы он лежал на дне!
Глава восьмая Пока мужа нет дома
В предыдущих главах я рассказывал об отважном Рыцаре Мартине и его приключениях. В результате он получил прекрасную жену Эллин, родовой замок и наложницу Алисин в качестве свадебного подарка от жены.
Для того, чтобы родить ребенка прекрасная Эллин сходила вместе с мужем к священному колодцу…
После приключения в священном колодце прошел месяц. Судя по первым признакам, священный колодец помог. Фигура женщины откликнулась на ожидание потомства, соски набухли и потемнели, а грудь торчала так, что издалека выдавала «интересное положение». Впрочем, Мартин, как истинный джентльмен, не обращал внимания на то, что происходит с женой и, тем более, с постельной наложницей.
Худшие подозрения Эллин сбылись: Алисин тоже беременна!
«Высечь девчонку или не высечь?» – Эллин лежала на спине и смотрела в полог над постелью. – Вон, забрюхатела без всяких походов к священному колодцу! Как это просто у них получается?»
Рыцарь Мартин мирно храпел и не собирался выяснять, что же творится у них в головах. Его вполне устраивало, что в одной кровати его греют сразу два тела, и, судя по всему, постельные игры еще не скоро превратятся в простое исполнение супружеского долга.
Счастье ожидания ребенка испортил прибывший курьер с важным письмом. Оказалось, мирная жизнь закончилась. Необычайно холодный и дождливый апрель сменился теплым и солнечным маем. Сюзерен, решив, что погода подходит для войны, потребовал Мартина под свои знамена.
Расставание было тяжелым. Как и было принято в те далекие времена, все свои дела он привел в полный порядок. Яркое солнце показалось обитателям замка добрым предзнаменованием.
– Alea jakta est![21] У меня нет времени на разговоры, Эллин, – Мартин собрался в поход. – Я, как верный вассал, не могу предать своего сюзерена Лорда Оливера Хаксли и отсиживаться дома.
– Но, Мартин, дорогой мой супруг, подумай о том, что ты уже добыл немало военной славы, вспомните, сколько шрамов от ран, полученных в кровавых сражениях, украшают твое тело.
– Я вернусь, клянусь спасением души! – Он обнял жену и припал к ней долгим поцелуем, потом поцеловал глаза и щеки, снова вернулся к губам.
– Благослови и храни тебя Господь, дорогая моя. Не бранись, что моя любовь заставляет просить тебя быть осторожней. Позаботься об Алисин! – добавил он, целуя на прощание жену.
В первую ночь после отъезда мужа, небо над старым замком было почти сплошь затянуто тучами, и только иногда в просвете появлялась Луна. Ничто не нарушало в замке тишины, если не считать глубокого буханья большой выпи, которую каким-то образом занесло на замковый двор, и вздохов ветра, гулявшего по коридорам и лесенкам.
Теперь Эллин вдруг ощутила себя одинокой женщиной, оставленной в замке, чтобы ждать, молиться, вышивать и гадать, что станет, если Мартин не вернется.
Эллин изменила отношение к наложнице. Выпестованная злоба и ревность к Алисин отошли на второй план. Ожидание счастья сблизило обеих женщин настолько, что ночи в осиротевшей постели они продолжали проводить вдвоем, не обращая внимания на перешептывания замковых слуг.
– Подвинься, Алисин, к тебе хочу, – Эллин тошнило, и голова кружилась, – мне холодно. Представляешь, мой духовник заставил меня каяться и жертвовать на нужды церкви. Правда, он сказал, что Бог простит всех раскаявшихся грешников, и грешниц в том числе!
– Да уж! – Алисин подбросила дров в камин, и скользнула под одеяло к госпоже. – Я тоже каялась перед ним, стоя на коленях. Интересно, а раскаявшихся служителей церкви Господь тоже помилует?
Она тоже была на исповеди и, так как денег на покаянный вклад у нее не было, пришлось делать духовнику покаянное seminen in ore.[22] Благо он тут же простил девушке и этот грех и все, чем она занималась в спальне супругов.
«Да простит меня Господь, – думал священник, млея от удовольствия, – грешен я, ох как грешен, но кто из людей без греха? Все мы грешники! Безгрешны только младенцы и Господь!»
Алисин видела, что происходит со священником, но довела процесс до полного завершения.
– Может, ты ведьма? – духовник, получив покаяние, поправлял одежду, – и тебя вздернуть надо на ближайшем дереве?
– А как же я после этого приду в другой раз каяться? – Алисин поняла, что нашла в духовнике слабую строну, и тут же ею воспользовалась.
– И то верно! – Священник был в слишком хорошем настроении, чтобы спорить. – Ступай с Богом, дочь моя!