Шлеп! Шлеп! Петля веревки впивалась в грешное тело. "Давно я не порол девушек с таки удовольствием! – Ревизор чувствовал, как цыганка пытается вырваться из его колен, но безуспешно! Научу ее покаянию и раскаянию!"
Лес огласился девичьими визгами, сопровождаемыми принятием различных весьма непристойных поз.
– Хорошо поешь! – Ревизор продолжал бить девушку веревкой.
На попке расцветали полоски и колечки.
А девушка продолжила визжать и корчиться, одновременно возбуждаясь от наказания.
– Ну, покаешься – повешу на этой самой веревке!
Пару раз он стегнул по спине.
– ДАААА!!!!!!!!!!!! – провизжала девушка, когда немного перевела дух.
Пот это хорошо! – Монах отложил веревку и потискал попку. – Я всегда знал, что у цыганок чистая и светлая душа. – А как на счет тела?
– Ты дашь свое тело своему духовному отцу?
Хорошая у тебя ЗАДНИЦА! Это самая нудная часть грешного тела ее наказывают, ей же чувствуют, на неё ищут приключения, a когда найдут, в ней же и сидят! Согласна, малышка?
– Да, – захихикала цыганка. – Согласна! Только не надо веревки! Но вначале ты меня согреешь! А потом креститься в ручье!
– Договорились! Грешница! – Вонючий монах сорвал с себя рясу, пошли в твой шалаш! Я расскажу тебе там, что такое грех…
– Пошли, – посмотрела девушка на раздетого монаха, особенно на одну часть его тела.
Монах затащил девушку в шалаш и навалился сверху. Он был слишком возбужден, чтобы тратить время на проповеди.
Тело девушки было таким теплым, вкусным и страстным… Раздвинь ножки, грешница!
Цыганка ойкнула и повиновалась, зажмурившись.
Монах задвинул изрядный размеров хозяйство внутрь девушки и тут обратил внимание, что язык у цыганки раздвоен.
– Грешница, ты так и не сказала, как тебя зовут!
– Что в имени тебе моём? – повторила девушка, едва не зашипев.
– Язык у тебя раздвоен… Я слышал о такой девушке! Никак ты не та самая Меллюзина, которая умеет предсказывать судьбу? Впрочем, это не так уж важно! Сладкогрудая ты моя! Монах пошел на решительный штурм.
– Дааа… – застонала прогнувшись девушка.
Монах тяжело дышал. Шалашик был тесным.
– Потом ты мне предскажешь будущее! – Выйдя из девушки, он стал покусывать грудки…
Чем заставил её продолжать возбуждаться и просунуть руки себе к низу животика.
– Да ты бритая! – Монах обхватил местечко девушки и стал покусывать, обхватив губами.
Руками он стал тискать цыганку за попку.
Завизжав, девушка выгнулась и обмякла.
Обрадованный монах вытащил девушку за ноги на травку и поставил перед собой на колени, а черные шелковистые волосы намотал себе на руку.
– Ты знаешь, что надо делать?
Девушка молча открыла рот.
– Молодец! Покажи, что умеет делать твой язык! – Монах ткнул головку к губам.
"Какое замечательное приключение!" – думал ревизор.
Девушка погрузила член себе в рот, а её раздвоенный язык обвил спиралькой человеческую плоть и стал ритмично сжимать, одновременно массируя.
Молодей! Это грех, но я тебя прощу! Работай!
Член стал подрагивать, готовясь выстрелить.
Язык продолжил массировать и мять член монаха.
«Смелый! И не страшно, что я со змеиным языком? Впрочем, судя по запаху, монах выпил слишком много монастырского пива!» – Меллюзина старалась так, что монах, в самом деле решил отпустить ей все прегрешения..
На всякий случай он держал девушку за волосы…
Конечно, если зубы сомкнуться, волосы уже не помогут, но он не встречал за свою жизнь сопротивления.
– Будешь плохо работать – накажу! А понравится – награжу!
Язык продолжил старательно воздействовать на член.
– Уф! – Монах разрядился, даже не подозревая, как адски от такого подарка разгорелся у цыганки аппетит.
«Легкая закуска перед обедом. – Девушка плотно обжала член губами и втянула в себя выделения. – Впрочем, дам ему шанс на спасение! Но нарушит запрет…»
– Чувствую, ты созрела для изгнания грехов! Монах потрепал цыганку по голове.[251]
– Да. А что нужно для изгнания? – с любопытством.
– Святая вода! Я сейчас… – Монах хотел освятить воду в ручье, но утопил в нем свой нательный крест.
Не без колдовства Меллюзины, конечно! Но монах этого не понял. Девушка рассмеялась и с визгом плюхнулась в ручей, чтобы остудить наказанное место.
– Только не подглядывай! – Девушка лукаво посмотрела на монаха. – Потом креститься будем!
– Ой, грешница… Монах отвернулся, но искушение посмотреть на купающуюся девушку было слишком высоким. Сейчас он забыл и про грехи и про утопленный крест!
«Взять цыганку с собой? Сан не позволяет. Но хотя бы провести с ней еще ночку… Ревизор не выдержал и обернулся!
– Зря ты меня не послушался! – на месте цыганки стоял дракон. – Не буду я тебе гадать!
Крылатый ящер шлепнул монаха хвостом. – Не у тебя будущего.
В тот же миг его тело раздавили зубы и еще живого поглотила влажная горячая тьма, и оно заскользило по мягкой трубе куда-то вверх, а потом вниз.
«Драконий желудок!» – Успел понять монах.
К тому же драконам нужно много еды, а попадается она редко…
У монаха осталась ветчина и пиво. Конь в ужасе сорвался с привязи и дал деру, растеряв поклажу.
Инкуб, наблюдавший за Меллюзиной издали, полетел делиться с Селиной новостью. Говорить «спасибо» Меллюзине он не стал, ибо нечисть не отличается вежливостью.
Над окрестностями раздались мерные хлопки крыльев, и вскоре лошадь составила компанию своему хозяину. Впрочем конь был не столь, или наоборот более, удачлив и попал в желудок уже в виде кусков мяса, а не живьём.[252]
Часть шестая Вампир в Крейцбергской обители
Глава первая. Наследница Лилит
Снова над Крейцбергским монастырем сгустились черные тучи. Капли дождя разбивались в мелкие брызги на черепичной крыше и булыжниках монастырского двора. «Этим дождем Господь смывает с нас все грехи! – Думала матушка Изольда, развешивая просушить у камина свою любимую рясу, – однако, сердце мое чует беду! И любимые молитвы не помогают!» Кроме того, отец ревизор, хоть и подписал бумаги, но бесследно исчез! Значит, будет новая ревизия! Да спасет нас Господь от такого несчастья! Наш король, Генрих, да продлит Господь его дни, очень не любит католиков!»
А в это время к монастырю подъезжала очередная грешница в новеньком зеленом костюме. «Повеселюсь сегодня от души! – Думала она. – Ну почему одинокой вдове не заглянуть в этот замечательный монастырь?»
Женщина была красива, но не той красотой, что славятся рыжеволосые и веснушчатые шотландские девушки. Она была белокожа и волосы ее, черные как вороново крыло были длинными, ровными, и длиной почти до пят. Для дорожного удобства она собрала их в узел, и заколола длинными булавками-кинжальчиками.
Не раз и не два эти булавки обрывали жизнь тем, кто хотел насладиться ее нежным телом…
Женщина, подъезжающая к монастырю, путешествовала одна, что было весьма опасно в то лихое время. Конечно, матушка Изольда в свое время расправилась с шайкой разбойников, но благодаря политики короля Генриха восьмого тысячи крестьян лишились своих земельных наделов и либо шли бродяжничать – либо служить на флот, либо – в разбойники. И все они не церемонились с красивыми женщинами, рискующими топтать английские дороги без охраны.
«Хорошие разбойники! – Женщина вспомнила о двух вооруженных дубинками крестьян, решивших завладеть ее пони, кошельком и телом. – Как мужчины они ничего, только грубоваты… И кровь у них, наполненная элем очень хороша на вкус! Теперь пару деньков я могу посвятить собственным удовольствиям! Нам, грешным женщинам-вампирам, ничто человеческое совсем не чуждо! Вот только до чего же хочется кого-нибудь помучить! Ну, грешна я, как говорил мой исповедник! Люблю мучить людей и пить кровь, особенно хорошеньких монашек!»
251
Теперь Меллюзина ввергла в грех ревизора и может завладеть его душой, а телом пообедать. – Прим. перев.
252
Меллюзина терроризировала Европу добрых 300 лет, оставив бесчисленное потомство, рогатых и брошенных мужей, не считая съеденных! Примечание перев.