Военно-морской флот предоставил Антикитерской экспедиции более маневренный корабль – паровую шхуну «Сирос». Она вовремя прибыла на место, и 4 декабря 1900 г. водолазы снова начали работать.
Им приходилось очень нелегко. Серьезной проблемой оказался неуклюжий водолазный костюм, не предназначенный для тяжелых физических усилий, необходимых при откапывании и подъеме статуй. Хуже того, воды близ Антикитеры холодные, подвержены изменчивым течениям, а также частым шквалам и штормам. Работы по подъему груза длились 10 месяцев, до сентября 1901 г., причем погода не позволила водолазам проработать и четверть этого срока. Остальное время они пережидали штормы на своих маленьких суденышках.
Но самой большой трудностью стало то, что глубина, на которой покоились обломки корабля, заставляла водолазов работать на пределе возможного. В то время 60 м были почти недостижимой глубиной. Даже в 1925 г. лишь 20 водолазов военно-морских сил США обладали квалификацией, позволявшей погружаться на 30 м. То, что люди Контоса смогли добраться до остатков корабля, да еще вести там тяжелые работы, уже было невероятным достижением. Похоже, с этим не справился бы никто, кроме отчаянных средиземноморских собирателей губок, практически выросших в воде и привыкших к тому, что их жизнь и благополучие зависят от умения погружаться глубже, чем кто-либо.
Хотя водолазы, работавшие у Антикитеры, не имели представления о таблицах погружения или о декомпрессионных остановках, использующихся сегодня для безопасного пребывания на глубине, они все же понимали, что чем меньше времени проведут на дне, тем больше шансов вернуться живыми. Они ограничили погружения до двух в день и до пяти минут на дне, подойдя к делу с разумной медлительностью (что значило, между прочим, что шесть человек работали на дне в общей сложности всего один час в день). Но, как бы хороши ни были расчеты, водолазные костюмы трудно было контролировать, особенно при подъеме. Водолазу приходилось внимательно следить за количеством воздуха в костюме, уравновешивая его с количеством воздуха, поступавшим в шлем через клапан. Если он ошибался в расчетах и пропускал внутрь избыток воздуха, костюм по мере подъема раздувался и стремительно нес беспомощного водолаза на поверхность – верный способ заработать кессонную болезнь.
Была и другая связанная с глубиной опасность – азотный наркоз, глубинное опьянение. Полагают, что это загадочное помутнение сознания, хорошо известное большинству аквалангистов, связано с воздействием повышенного давления азота на передачу нервных сигналов. Французский ученый-аквалангист Жак-Ив Кусто называл это «глубинным воспарением», поскольку состояние напоминает веселое опьянение. Оно наступает на глубине около 30 м и дальше только усиливается. Начинающим аквалангистам советуют запомнить: глубже 20 м – это все равно что по одному мартини на каждые следующие 10 м. По мере всплытия на поверхность это состояние проходит, но многим оно не дало вернуться с глубины. Опьянение внушает чувство неуязвимости, и бывали случаи, когда охваченные им пловцы срывали маски или устремлялись вниз навстречу смерти.
В книге Кусто «В мире безмолвия» его коллега Фредерик Дюма так описывал эффект азотного наркоза на глубине 70 м, что лишь немногим глубже, чем те 60 м, на которые спускались водолазы у Антикитеры:
Не ощущаю никакой слабости в теле, однако дышу тяжело. Проклятый канат висит не отвесно, он опускается наклонно в этот желтый суп, причем под все более острым углом. Хотя это меня и беспокоит, я чувствую себя превосходно. Мною овладевает чувство хмельной беззаботности. В ушах гудит, во рту стало горько. Течение покачивает меня, словно я хлебнул лишнего. Забыты и Жак, и все остальные там, наверху. Чувствую усталость в глазах. Продолжаю спускаться, пытаюсь думать о дне подо мной и не могу. Меня клонит ко сну, но при таком головокружении невозможно уснуть[2].
Это было в 1943 г., когда Кусто вместе с Эмилем Ганьяном только что изобрели акваланг. Ганьян, парижский специалист по промышленному газовому оборудованию, работал над клапаном, позволяющим использовать бытовой газ в автомобильных моторах. Вторая мировая война вызвала дефицит бензина, и все стремились найти способ, как приспособить автомобили к природному газу или газу от сжигания угля. Автоматическое регулирование подачи сжатого воздуха в мундштук аквалангиста показалось Ганьяну сходной проблемой.