Выбрать главу

ГЛАВА 2

Суды-пересуды

— А где же остальные дети? — спросила мисс Корнелия, когда отзвучали первые приветствия — сердечные с ее стороны, восторженные с Аниной и исполненные чувства собственного достоинства со стороны Сюзан.

— Ширли в постели, а Джем, Уолтер и близнецы в их любимой Долине Радуг, — улыбнулась Аня. — Они недавно забегали домой поужинать, но всем им не терпелось выскочить из-за стола, чтобы помчаться обратно в долину. Для них это самое дорогое место на свете. Соперничать с долиной не может даже кленовая роща.

— Боюсь, слишком уж они ее любят, — мрачно проронила Сюзан. — Маленький Джем заявил однажды, что охотнее отправился бы после смерти в Долину Радуг, чем на небеса, и это было весьма неприличное высказывание.

— В Авонлее они, как я полагаю, тоже замечательно провели время? — уточнила мисс Корнелия.

— Совершенно замечательно! Марилла их ужасно балует. Особенно Джема — в ее глазах он всегда прав.

— Мисс Касберт, должно быть, уже очень стара, — заметила мисс Корнелия, доставая свое вязание, чтобы не отставать от Сюзан.

Мисс Корнелия придерживалась того мнения, что женщина, чьи руки заняты, всегда имеет преимущество перед женщиной, чьи руки лежат праздно.

— Марилле восемьдесят пять, — отозвалась Аня со вздохом. — Волосы у нее теперь белее снега. Но зрение, как ни странно, лучше, чем тогда, когда ей было шестьдесят.

— Ну, Аня, душенька, я ужасно рада, что все вы снова с нами. Мне было ужасно одиноко. Впрочем, скучать нам здесь в Глене было некогда, поверьте мне. В том, что касается церковных дел, не припомню более богатой событиями весны. У нас, душенька, наконец появился новый священник.

— Достопочтенный Джон Нокс Мередит, миссис докторша, дорогая, — вставила Сюзан, полная решимости не дать мисс Корнелии одной сообщить все новости.

— Приятный человек? — спросила Аня с интересом.

Мисс Корнелия вздохнула, а у Сюзан вырвался стон.

— Да, он довольно мил, если уж на то пошло, — сказала первая из них. — Очень приятный человек… и очень ученый… и очень духовный. Но, Аня, душенька, у него нет ни капли житейской мудрости!

— Как же тогда прихожане его выбрали?

— Ну, как проповедник он, без сомнения, гораздо лучше всех тех, что служили в нашей церкви прежде, — продолжила мисс Корнелия, аккуратно перекрещивая на спицах пару петель. — Я думаю, только из-за этой его досадной мечтательности и рассеянности ему не удалось найти место священника в городе. Его пробная проповедь была просто великолепна, поверьте мне. Все пришли от нее в восторг… от нее и от его внешности.

— Он очень привлекательный, миссис докторша, дорогая, а мне, что ни говори, приятно смотреть на симпатичного мужчину на церковной кафедре, — вмешалась Сюзан, полагая, что пора снова напомнить о себе.

— К тому же, — добавила мисс Корнелия, — нам так не терпелось обзавестись постоянным священником. А мистер Мередит оказался первым проповедником, по поводу которого у нас не было никаких разногласий. Каждый из остальных кандидатов вызывал возражения у кого-нибудь из паствы. Сначала шли разговоры о том, чтобы пригласить мистера Фоулсома. Он тоже хороший проповедник, но почему-то людям не понравилась его внешность. Слишком уж он был смуглый и холеный.

— Он выглядел точь-в-точь как большущий черный кот — именно так, миссис докторша, дорогая, — подхватила Сюзан. — Я бы просто не вынесла, если бы пришлось видеть такого человека на церковной кафедре каждое воскресенье.

— Потом появился мистер Роджерс. Он был как картофель в овсянке — ни плох, ни хорош, — продолжила мисс Корнелия. — Но даже если бы он проповедовал как Петр и Павел[1], это ему не помогло бы, потому что в то воскресенье в церковь забрела овца старого Кейлеба Рамзи и громко протянула свое «бэ-э-э», как только была объявлена тема проповеди. Все расхохотались, и после этого у бедного Роджерса уже не осталось никаких шансов на избрание… Некоторые считали, что нам следует пригласить на место священника мистера Стюарта, поскольку он очень хорошо образован. Может читать Новый Завет на пяти языках.

— Хотя я не думаю, что благодаря этому обстоятельству у него сколько-нибудь больше шансов попасть на небеса, чем у других, — вставила Сюзан.

— Большинству из нас не понравилась его манера произношения, — продолжила мисс Корнелия, не обращая внимания на Сюзан. — Он не говорил, а бормотал, если можно так выразиться. А мистер Арнетт совершенно не умел проповедовать. И к тому же выбрал для своей проповеди самый, пожалуй, неудачный текст из всех, какие только есть в Библии, — «Прокляните Мероз»[2].

— Всякий раз, когда ему не приходило в голову никакой удачной мысли для продолжения проповеди, он просто грохал Библией по пюпитру и восклицал с ожесточением: «Проклинаю тебя, Мероз!» Бедный Мероз — кем бы он ни был — оказался проклят в тот день в полной мере, миссис докторша, дорогая, — сказала Сюзан.

— Священник, которому предстоит произнести пробную проповедь, должен с особой осторожностью подходить к выбору текста из Библии, — внушительно заявила мисс Корнелия. — Я уверена, что нашим священником стал бы мистер Пирсон, если бы только он выбрал для своей проповеди другой текст. Но как только он произнес: «Смотрю на горы — и вот, они дрожат, и все холмы колеблются»[3], ему уже не на что было надеяться. Все усмехнулись, так как каждый знает, что обе дочки Хиллов[4] с той стороны гавани пытались женить на себе каждого холостого священника, какой только появлялся в Глене за последние пятнадцать лет… А у мистера Ньюмана была слишком большая семья.

— Он останавливался в доме моего зятя, Джеймса Клоу, — сообщила Сюзан. — «Сколько же у вас детей?» — спрашиваю у него. «Девять мальчиков и у каждого сестра», — говорит. «Восемнадцать!» — ахнула я. — «До чего большая семья!» А он принялся хохотать… и все хохотал и хохотал. Право, не знаю, что тут смешного, миссис докторша, дорогая. Я уверена, что восемнадцать детей — это по любым меркам, слишком много; на такое количество ни в одной деревне дом священника не рассчитан.

— У него было только десять детей, Сюзан, с терпеливой снисходительностью объяснила мисс Корнелия. — И я уверена, что присутствие десяти хороших детей было бы не намного губительнее для дома священника в Глене и для всего нашего прихода, чем присутствие четверых детей мистера Мередита. Хотя, с другой стороны, Аня, душенька, я не сказала бы, что они так уж плохи. Мне они нравятся… они всем здесь нравятся. Не могут не нравиться. Они были бы поистине милыми детьми, если бы только было кому позаботиться об их манерах и научить, что правильно и прилично. К примеру, наша школьная учительница говорит, что на занятиях они образцовые ученики. Но дома они просто без надзора и вытворяют что вздумается.

— А чем же занята миссис Мередит? — спросила Аня.

— Нет никакой миссис Мередит. В этом-то вся беда! Мистер Мередит — вдовец. Его жена умерла четыре года назад. Если бы нам было известно об этом с самого начала, не думаю, что мы выбрали бы его, ведь вдовец даже хуже для прихода, чем холостяк. Но кто-то слышал, как он упоминал о своих детях, и мы все решили, что и мать тоже есть. А когда они приехали, оказалось, что есть лишь старая тетушка Марта — так они ее называют. Кажется, она двоюродная сестра матери мистера Мередита, и он взял ее к себе, чтобы спасти от богадельни. Ей семьдесят пять, она подслеповатая, очень глухая и с немалыми причудами.

вернуться

1

Петр — один из двенадцати апостолов, учеников Христа; Павел — апостол, проповедовавший христианское учение язычникам.

вернуться

2

Библия, Книга Судей, гл. 5, стих 23.

вернуться

3

Библия, Книга пророка Иеремии, гл. 4, стих 24.

вернуться

4

Хилл (Hill) — холм (англ.).