Позже он опишет эти годы как «моя жизнь в пузыре», «мои годы в рубашке с открытым воротом», «моя роль в песне Talking Heads».
87
Скрип крутящихся колесиков металлического секционного стола. Скользящие по блестящей плитке бахилы. Мягкий «ши-и-ик», с которым закрывается дверь холодильной камеры позади. Затем тишина, в морге, когда в него зашел Рами.
88
And you may ask yourself, What is that beautiful house?
And you may ask yourself, Where does that highway go to?
And you may ask yourself, Am I right, am I wrong?
And you may say to yourself, my God, what have I done? [17]
89
Первые несколько лет после теракта, Рами беспокоило, что он постоянно сам себя повторял. Иногда ему приходилось рассказывать историю Смадар по два-три раза в день. Один раз утром в какой-то школе. Второй – днем в кабинете «Семей, потерявших близких, за мир». Потом еще раз ночью в синагоге, в культурном центре, в мечети. Пасторам. Имамам. Раввинам. Репортерам. Операторам. Школьникам. Сенаторам. Туристам из Швеции, Мексики, Азербайджана. Скорбящим из Венесуэлы, Мали, Китая, Индонезии, Руанды, которые приехали посетить святые места.
Иногда – в самом начале, до того, как его перестали волновать повторения, – он ловил себя на мысли, что делает паузы в середине предложений, пытаясь понять, не сказал ли одно и то же дважды в течение последних двух минут, не просто повторил мысль, а повторил слова, с той же интонацией, тем же выражением лица, как будто он превратил эту историю в череду механических повторений, в рутину своих будней. Он стал беспокоиться, что слушатели увидят в нем заезженную кассету, измученную однообразием своего горя.
После всех разговоров, он понимал, что упустил множество вещей, которые по-настоящему хотел сказать.
Рами испугался от того, что со стороны мог показаться мошенником, актером, отыгрывающим роль. Как будто его история была брендом, рекламным роликом, предназначенным для бесконечных повторений. Он чувствовал, как жар подступает к лицу. Потели ладони. Во время второго или третьего выступления за день он щипал себя за руку, чтобы встряхнуться, чтобы убедиться, что не идет по одному и тому же кругу. Меня зовут Рами Элханан. Я отец Смадар. Я иерусалимлянин в седьмом поколении.
Интересно, как актеры с этим справляются? Как говорят снова и снова одно и то же на каждом новом представлении? Что за дисциплина для этого нужна? Один раз в день. Два, если есть утренние спектакли. Как им удается не притворяться в череде бесконечных повторений? Выдавать «живые» реакции?
17
Песня Talking Heads: