…Путь на юг великий князь Николай VIII вспоминал как кошмарный сон. Колонна продиралась по развороченным дорогам, бросая опустевшие бензовозы, хоронясь в заброшенных заводских корпусах от финских «хиликоптеров». Последний танк пришлось сжечь под Белгородом — дизель окончательно рассыпался. Ближний стольник Никифор нанял за два целковых прохожего мужика бросить в люк гранату — башня и сам мужик взлетели выше трубы соседней котельной. В пустынном, как запущенное кладбище, Харькове царский обоз нагнали уцелевшие в московских боях бояре. Их сизые от щетины морды, обмотанные окровавленными тряпками, надоели государю к концу пути хуже голландской консервированной редьки.
В Полтаве градоначальник Мазепа сначала испугался нашествия москалей, но потом, быстро смекнув, куда дует ветер, за пол-КамАЗа серебра сообщил интересные вещи. Оказалось, что гетман Подхмельницкий из Киева уехал в Запорожье, куда собирались «лыцари» со всей Украйны — гетман затевал шестнадцатый поход на Крым. Пятнадцать его предшественников остались лежать вместе с войсками в степи под Перекополисом, перемолотые 305-миллиметровыми снарядами киммерийской крепостной артиллерии. Гетман божился, что, если Крым не сдастся на этот раз, он сделает его островом — «нехай тоди Кiммерiйска Конхведерацiя помiрае з голоду!»
Великий князь сразу ожил. Он поднял обоз, не дав людям даже поесть. Градоначальник Мазепа еще за пол-КамАЗа денег выделил три сотни гайдамаков из личной охраны, их в три слоя нагрузили на машины, и государь бросился в Киев, не жалея колес и людей. Столица Украины поняла, что власть сменилась, только тогда, когда на всех въездах в город появились наспех намалеванные огромные щиты с надписью: «Добро пожаловать в Киев — мать городов русских!», Причем на некоторых щитах слово «городов» по торопливости было пропущено….
Теперь же царь, государь и великий князь, всея Великия, и Белыя, и особенно Малыя, и прочая самодержец привычно возлежал на диване и, потягивая «Amaretto», наблюдал из окна, как рабочие приклепывают бронзовому Богдану Хмельницкому окладистую бороду и обтачивают гетманскую булаву под скипетр с двуглавым орлом…
ГЛАВА IX
…Таким образом, вся страна болгар была завоевана и приведена к покорности. Упорствующие в неповиновении болгары бежали за Меотиду. Легионы были отведены в Цизданубскую Дакию в зимние лагеря, когда несметные толпы османов — варваров, обитающих на обоих берегах Пропонтиды, — перешли горы Старой Планины и атаковали две когорты VIII Дакийского легиона, стоявшие в лагере близ Плевена. Проконсул Цизданубской Дакии спешно собрал легионы и, вызвав из Иллирика латинские бронированные алы, направился навстречу османам…
…Из опоясывающих Шипку траншей поднимались столбики дыма и пронзительные вопли муэдзинов. Османские стрелки отставляли набитые марихуаной кальяны и шли на молитву. Легат Гугуцэ Траянэску опустил бинокль и задумчиво почесал затылок под высокой белой шапкой. «Без поддержки не прорваться,» — подумал он.
— Латинцы подошли? — спросил он переминавшегося за спиной центуриона.
— С минуты на минуту будут, господарь! — откликнулся тот.
В долине послышался лязг, топот, скрежет. На вершину, дребезжа надетой поверх черного комбинезона лорикой, вскарабкался проконсул Марк Ульпий Марчеллини. Он стащил с головы танковый шлем с высоким пурпурным гребнем и вытер взмокший лоб.
— Бонджорно, синьори! — отдуваясь, произнес он и достал бинокль. Легат Траянэску, скользя ко камням надетыми поверх золоченых калиг постолами, отступил, освобождая место, и указал рукой на позиции османов. Марк Ульпий долго водил биноклем, всматривался.
— Porka Junona! — сказал он, наконец. — Эти farabutti[55] здорово окопались.
— Сейчас у них намаз, — Гугуцэ одернул надетый поверх меховой кацавейки пурпурный плащ. — Можно рискнуть…
— Букцинарий,[56] ко мне! — рявкнул проконсул. Он вырвал у подбежавшего солдата мегафон и заорал вниз:
— Ала,[57] по декуриям[58] в тестуду[59] стройсь! Декурионы[60] — на правый фланг! Аквилифер,[61] вперед!.. Avanti, camarada![62]
Из ущелья, дымя солярным выхлопом, выполз бронетранспортер с привинченным к люку бронзовым орлом. Следом плотной колонной двинулись запряженные четверками волов легкие танки «FIAT». Декурионы, блестя касками, высовывались из командирских люков правофланговых машин, салютуя проконсулу. Танки, гремя железом, скрипя дышлами, поползли в гору, изредка постреливая поверх рогов из пушек. Из долины, отстав на уставные пятнадцать шагов от замыкающих машин, сомкнутым строем поднимались когорты VIII Дакийского легиона. Бренчали скутумы,[63] колыхался над овчинными шапками лес пилумов,[64] надрывно свистели в задних рядах свирели…
— Хорошо пошли! — сказал легат Траянэску, поудобнее устраиваясь с биноклем за камнями…
ГЛАВА X
…Внизу, в подвале, было тепло и безветренно. В конце коридора плясали отсветы пламени, разило горящей резиной. Фергюс тронул Патрика за плечо и предостерегающе поднял револьвер.
— Тсс! — сказал он.
Странный звук нарушил тишину. Он повторился несколько раз, прежде чем они догадались, что он означает. Это откашливался какой-то человек, должно быть, только что снявший противогаз. Затем хриплый, фальшивый голос запел:
— Донг-дон-дилиндон!.. — заливались колокола. Ясное сверкающее солнце стояло как раз между никелированными шпилями Кентерберрийского собора. Майский полдень был сияющ и светел.
53
Петлюра, Нестор Иванович (?-273 г.) — крупнейший летописец Киевской Руси, иеромонах Киево-Печерского монастыря. Происхождение неизвестно. Основатель школы «достоверного писания лет». Практически единоличный автор «Киево-Печерского летописца» (за исключением глав, посвященных 270–286 гг., дописанных, предположительно, Аминодавом Афиногеновичем Урусгалеевым, учеником и последователем Н.И.Петлюры (см.: Кожух Л.З. «Киево-Печерский летописец» как исторический источник. Киев, «Наукова думка», 491. — с.202 и далее)). Всю жизнь провел в Киево-Печерской лавре безвыездно, поэтому главы «Летописца», повествующие о событиях за рубежами Киевской Руси, несмотря на декларацию «достоверного писания», отличаются некоторой фантастичностью. После смерти канонизирован; рака с мощами выставлена во Владимирском соборе в Киеве.
54
Прокопий Бухарестский — автор хроники «О войне с болгарами, османами и киммерийцами». Личность не установлена. По одной версии, являлся личным секретарем и биографом проконсула Цизданубской Дакии Марка Ульпия Марчеллини, участвовал вместе с ним во всех трех войнах за Понт и погиб во время Евпаторийского десанта 161 г. (см.: Servius Albanus Medici. Prokopius ex Bucurestium: persona et opera // Acta Historica Romanorum, fol. 21, Roma, 462).
По другой версии, Прокопий Бухарестский — псевдоним самого проконсула Марчеллини (см.: Claudius Antonius Marcellini. De bello Pontica. Capua, 426).
Третья версия, совершенно безосновательная, приписывает авторство хроники легату Гугуцэ Траянэску (см.: Георгиу Цезаряну. Забытые герои. Бухарест, 470. — с. 29–40), что совершенно невозможно, т. к., согласно документам из архива Военного министерства Империи, легат Траянэску не только не писал по-новоримски, но и изъяснялся со словарем (см.: Acta Magistraturae militum, fol. 69, act. 26).
56
57
58
59
60
61
63
64
Подробнее см.:
Боевой устав Имперских Вооруженных Сил. Часть I. Опция, декурия, манипула. (Любое издание);
Боевой устав Имперских Вооруженных Сил. Часть II. Ала, когорта, легион. (Любое издание);
Дополнение к наставлению по стрелковому делу. Бухарест, 153. — с. 48 и далее (более доступны подробные цитаты в: Ион Помпеяну. Дакия в огне // На страже Империи. Сборник статей к 200-летнему юбилею VIII Дакийского легиона. Плоешти, 347. — с. 137 и далее).
65
Льюис Кэрол Стивенсон (мл.) (302–333 гг.) — новоанглийский писатель. Классик «Неоромантической британской литературы» (один из основателей течения, вместе с Чарльзом Гордоном Скоттом и Ивлином Диккенсом). Написал около 20 романов, гл. обр. историко-романтического содержания. Певец англо-саксонского Сопротивления в Новой Ирландии. Постоянно проживал на о. Джерси, где и умер от туберкулеза в возрасте 31 года.