Борьба церкви против этих писаний привела к тому, что большинство списков «отрешенных» книг было уничтожено, однако сохранились цитаты из них в произведениях самих же защитников ортодоксальной церкви. Благодаря успехам археологии конца XIX–XX в. стали известны многие «отрешенные» апокрифы. Что же касается не признанных священными, но разрешенных для домашнего чтения сочинений, то они дошли до нас в средневековых рукописях как на языке подлинника, так и в переводах на латинский, сирийский, арабский, армянский, грузинский и славянские языки.
Учения, содержавшиеся в древних апокрифах, не пропали бесследно: они оказали влияние на самые разнообразные еретические движения как на Западе, так и на Востоке. Можно проследить преемственность идей от кумранских сектантов через учения иудеохристиан и гностиков к богомилам и катарам. И богомилы, проповедовавшие на Балканском полуострове (X в.), и южноевропейские катары (XI–XIII вв.) считали телесный мир созданием злых сил, отрицали церковную организацию и обрядность. Отзвуки иудеохристианских идей встречаются в средневековых мусульманских трактатах (о них будет сказано ниже) и древнерусских ересях, таких, как «жидовствующие». Писания уничтожались — идеи продолжали существовать…
Неканонические речения (аграфа) и фрагменты неизвестных евангелий
В новозаветных книгах и в произведениях христианских писателей I–IV вв. встречаются отдельные речения, которые цитируются как слова, произнесенные Иисусом. Они отсутствуют в каноническом тексте четырех евангелий, и их источники установить пока не удается. Такие речения принято называть аграфа (неписаные). К аграфа условно можно отнести также речения, сохранившиеся в рукописных вариантах новозаветных евангелий, но не вошедшие в признанный церковью текст. Аграфа встречаются в посланиях Павла и в сочинениях таких почитаемых христианами писателей, как Юстин, Ориген, Тертуллиан, Климент Александрийский. В этих произведениях можно найти трактовки образа Иисуса, отличные от канонической, и такие факты его жизнеописания, которых также нет в четырех евангелиях.
Интересно появление в «Деяниях апостолов» речения о необходимости давать, а не брать: по смыслу оно перекликается со многими поучениями, которые можно найти в евангелиях, но формулировка речения, не совпадающая с текстами евангелий, позволяет говорить об использовании устной традиции, в которой схожие по смыслу поучения варьировались отдельными проповедниками.
Можно выделить целую группу аграфа, касающихся Страшного суда и второго пришествия. В них отражено столь ясно видное в Апокалипсисе Иоанна напряженное ожидание скорого конца света, которое было свойственно первым христианам, надеявшимся, что царство божие на земле установится при их жизни. К этой группе относится описание воскресения мертвых и «восхищения живых» в Первом послании к Фессалоникийцам, речение из Послания к Эфесянам, разговор с апостолами из рукописного варианта Евангелия от Марка и рассказ Папия, приведенный Иринеем в его книге «Против ересей».
Эсхатологические чаяния особенно были распространены перед началом и во время I иудейского восстания против римлян. Ожидание решающей схватки «сынов света» с «сынами тьмы», победы над злом было характерно еще для членов кумранской общины (II в. до н. э. — I в. н. э.), оно переросло позднее в идею Страшного суда. Рассказ Папия интересен тем, что он показывает, как первые христиане представляли себе царство божие на земле. Словам Иисуса, приведенным Папием в его сочинении «Изъяснение Господних изречений», предшествовало подробное описание изобилия, которое наступит при этом царстве на земле. Это описание содержалось не только в сочинении Папия, Ириней говорит о пресвитерах (старейшинах), которые также повествовали о нем. Согласно этому рассказу, на земле будут расти целые виноградные деревья по 10 тысяч лоз каждое, и на каждой лозе по 10 тысяч прутиков, и на каждом прутике по 10 тысяч ягод, и, когда святой захочет сорвать лозу, другая будет громко просить сорвать ее, так как она лучшая. И пшеница будет по 10 тысяч зерен в колосе, и все животные будут послушны людям. Именно это изобилие увидят люди, «которые достигнут тех времен». Рассказ Папия явно основан на устной фольклорной традиции, отраженной в древних восточных сказках, где говорится о сказочной стране, полной изобилия плодов. Еще в древнеегипетской «Сказке о потерпевшем крушение» говорилось, как спасшийся после кораблекрушения египтянин попал на остров, на котором он нашел и фиги, и виноград, и всякие прекрасные овощи, и «нет такого яства, которого там бы не было». Подобные сказания связаны с давней мечтой простых людей об избавлении от изнурительного труда и недоедания, но в то же время изобилие, о котором говорится в отрывке Папия, как и описанное в древних сказках, — это изобилие сверхъестественное, не созданное руками человека. Рассказ этот — один из древнейших для христианства примеров использования фольклора, но в нем отсутствует идея духовного преображения, одна из важнейших идей раннего христианства.
Надежды на скорое второе пришествие отражены и в самом раннем каноническом тексте — в Евангелии от Марка: «…нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли ради Меня и Евангелия И не получил бы ныне, во время сие, среди гонений, во сто крат более домов, и братьев, и сестер, и отцев, и матерей, и детей, и земель, а в веке грядущем жизни вечной» (10. 29–30). В приведенном отрывке также можно видеть надежды на материальное благополучие. Но постепенно такое восприятие царства божия менялось: в речении о его приходе, содержащемся в Евангелии от Матфея, которое в целом соответствует речению у Марка, слова «ныне, во время сие, среди гонений» опущены. Вместо перечисления того, что получит последовавший за Иисусом, просто сказано: «получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (19. 29). Традиционно–фольклорный мотив получения благ, во много раз превосходящих реальную жизнь, здесь дан только в намеке; речение из Евангелия от Матфея кажется сокращенным вариантом аналогичного места у Марка или сокращением соответствующего речения, которое имело хождение в устной традиции и которое записал автор второго евангелия.
Отрывок, не включенный в канонический текст Евангелия от Марка, также связан по содержанию с ожиданием Страшного суда, который должен положить конец «веку Сатаны». Перед вторым пришествием, по словам Иисуса, должны произойти страшные события, которые явятся испытанием и для тех, за спасение кого он и принял смерть.
Неприятие существующего мира, как царства зла и неверия, которым управляет Сатана, злой дух, было характерно для первых христианских групп. В логии из Оксиринха (совпадающем с логием из Евангелия от Фомы) содержится требование отречения от мира как непременное условие достижения царства божия. В Послании к Галатам сказано, что Христос отдал себя, «чтобы избавить нас от настоящего лукавого века» (1. 4). В рукописном окончании Евангелия от Марка неприятие «века Сатаны» гораздо более определенно связано со скорым наступлением конца этого века («мера лет его исполнилась») и дает основание предполагать относительно раннюю дату исключенного из канонического текста описания явления Иисуса ученикам и не считать это описание поздней вставкой; словоупотребление в этом отрывке не противоречит остальному тексту евангелия — так, выражение «Сила Божия» встречается в гл. 12, ст. 24 [44].
44
Правда, выражение «вернуться к Истине» могло быть истолковано в гностическом духе (среди коптских рукописей найдено Евангелие Истины), но более близкая параллель содержится в Евангелии от Иоанна (4. 23). Для раннего христианства вообще характерно отсутствие строгих теологических конструкций; одни и те же понятия (вернее, образы–символы), такие, как Истина, «дух», «сила», воспринимались разными читателями и слушателями по–разному.