Накопив огромный и притом весьма ценный материал, буржуазные ученые в силу присущей им методологической и методической ограниченности не только не смогли с ним справиться, но в иных случаях даже запутали то, что, казалось, сомнений не вызывало. В первую очередь это следует сказать о терминологии. До сих пор не установлено единого названия для Критской культуры. Ее именуют и «критской», и «крито-микенской», и «минойской», и «эгейской». Это, естественно, порождает недоразумения. Да и содержание, которое вкладывается в указанные термины, нередко оказывается произвольным. Археологи буржуазных стран опубликовали многочисленные отчеты, посвященные раскопкам на Крите, но обобщения и исследования, предлагаемые буржуазными учеными на основании этого материала, совершенно неприемлемы. Они только способны сбить читателя с верного пути своей тенденциозностью и односторонностью. Большинство работ посвящено публикациям отдельных памятников или отдельным категориям вещей, например керамике, печатям или статуэткам, причем основное внимание уделено их формальному анализу. Издания эти ограничиваются, как правило, более или менее поверхностными описаниями. Проблемы исторические, экономические и социальные остаются обычно вне поля зрения этих исследователей. Так называемые «сводные» работы, претендующие на разрешение указанных проблем, представляют собой, по существу, механическое сочетание подобных вещеведческих публикаций, оформленных в виде глав, посвященных отдельным типам памятников материальной культуры или искусства. Типичным примером тому может служить и содержащий огромный фактический материал четырехтомный труд самого Артура Эванса «Дворец Миноса». При этом изучение памятников превращается в самоцель, а самое изучение ведется при полной «свободе» их истолкования.
Последнее обстоятельство приводит к тому, что на основании одних и тех же материалов различные исследователи в зависимости от своих политических симпатий и антипатий усматривают в общественном строе Крита то наследственную монархию типа французской абсолютной монархии XVII—XVIII вв., то феодальный строй наподобие европейского средневековья, то демократию, процветающую при «доисторическом социализме» (Моссо). В конечном итоге дело доходит [7] порой до настоящих анекдотов. По мнению только что упомянутого французского ученого Моссо, каменные скамьи во дворцах Кносса и Феста служат доказательством того, что «народ с легкостью мог проникать во дворцы князей», а его соотечественник Глотц усматривает в тех же скамьях место сановников, составлявших придворный штат царя и пользовавшихся правом свободного доступа во дворец. Таким образом, оба ученых нарушают основные правила исторического исследования — вырывают вещи из их окружения, рассматривают их вне всякой связи с другими источниками и, вместо того чтобы заставить говорить вещи, сами говорят за них и притом с точки зрения своих собственных политических интересов.
Естественно, что других исследователей подобные противоречия приводят к крайнему скепсису и они вообще отказываются от каких бы то ни было выводов, полностью отрицая возможность сделать таковые. «До сегодняшнего дня, — замечает, например, один из греческих археологов, — мы ничего не знаем относительно политического устройства минойского Крита, военной организации минойских племен и внешних сношений».[2]
Предлагаемая советскому читателю книга английского археолога Пендлбери «Археология Крита» представляет собой результат многолетней работы и опыта ученого, хорошо знакомого с материалом Эгейской и Египетской культуры. Ценность работы Пендлбери в том, что она содержит в удобообозреваемой и сжатой форме большой фактический материал, будучи в то же время гораздо менее тенденциозной, чем многие другие общие труды по Криту. Таким образом, эта книга весьма полезна как справочник для каждого, кто интересуется историей и культурой Крита.
2