Ключ к решению проблемы общественного строя древнего Крита содержится в бессмертном труде Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства», несмотря на то, что книга эта была написана задолго до открытия Эванса (четвертое и последнее издание ее было опубликовано в 1891 г., т.е. лет за 10 до начала раскопок Эванса). Я имею в виду определенное указание Энгельса на характер общественного строя Аттики в эпоху, когда эта область материковой Греции, согласно древней традиции, была связана с минойским Критом. Оно дано в начале главы о возникновении афинского государства, где подробно излагается «приписываемая Тесею конституция». Столь пристальное внимание Энгельса к дошедшей до нас традиции о древней конституции Афин, восходящей еще к героической эпохе, резко отличается от пренебрежительного отношения буржуазной историографии к традиции о реформах Тесея, лишенной, по ее мнению, всякой исторической ценности. Основоположник концепции циклизма Эд. Майер высказал даже предположение, что [12] приписываемая Тесею конституция была создана в эпоху Писистрата.[5] Поэтому буржуазные историки не считали нужным останавливаться на реформах Тесея.[6] В противоположность им, Энгельс путем глубокого анализа сообщения Плутарха о конституции Тесея раскрыл «новые, незаметно развившиеся общественные элементы», которые являются следствием приписываемого Тесею нововведения, состоявшего в разделении всего народа, независимо от рода, фратрии или племени, на три класса: эвпатридов, или благородных, геоморов, или земледельцев, и демиургов, или ремесленников, и в предоставлении «благородным» исключительного права на замещение должностей. По мнению Энгельса, указанное разделение народа «показывает, что вошедшее в обычай замещение родовых должностей членами определенных семей превратилось уже в малооспариваемое право этих семей на занятие общественных должностей, что эти семьи, и без того могущественные благодаря своему богатству, начали складываться вне своих родов в особый привилегированный класс и что эти их притязания были освящены находившимся еще только в зародыше государством. Оно далее показывает, что разделение труда между крестьянами и ремесленниками упрочилось настолько, что умалило общественное значение прежнего деления на роды и племена. Оно, наконец, провозглашает непримиримое противоречие между родовым обществом и государством; первая попытка образования государства состоит в разрыве родовых связей путем разделения членов каждого рода на привилегированных и непривилегированных, а последних, в свою очередь, на два класса соответственно их промыслу, противопоставляя их, таким образом, один другому».[7]
Я полагаю, что подобное безоговорочное признание великим соратником Маркса исторической ценности свидетельства Плутарха о древнейшей истории Афин может быть объяснено его знакомством с открытиями Шлимана, которые превратили легенды и сказки о седой старине в повествование, сохранившее подлинную традицию о событиях из истории микенского общества, столь близкого по своему характеру к критскому. Дело в том, что Шлиман уже в 1878 г. опубликовал результаты своих раскопок в Микенах, произведенных им в 1876 г. Стало быть, Энгельс имел возможность ими воспользоваться, когда он приступил к работе над завещанным ему его покойным другом К. Марксом исследованием. Правда, в советской историографии было высказано предположение, что результаты раскопок Шлимана остались Энгельсу неизвестными, так [13] как на первых порах ученые специалисты, не желавшие ломать привычных школьных взглядов, встретили их с большим недоверием; однако подобное предположение является явно необоснованным, так как Энгельс всегда был новатором во всех научных дисциплинах и никогда не останавливался перед решительным отказом от устаревших и обветшавших установок. Отражение открытий Шлимана в Микенах я и нахожу в использовании Энгельсом традиции о приписываемой Тесею конституции в качестве заслуживающего доверия исторического источника. Об этом свидетельствует вышеприведенный отрывок из труда Энгельса. Автор исследования «Происхождение семьи, частной собственности и государства» датировал первую попытку образования государства в Аттике уже «героической» эпохой. Так как развитие общества континентальной Греции несколько отстало по сравнению с Критом, мы с тем большим правом можем говорить о зарождении государства в минойском обществе.
6
См. хотя бы соответствующие разделы у Р. Пельмана, Очерк греческой истории и источниковедения, русский перевод СПБ, 1911.
7