К сожалению, при жизни Энгельса на месте древнего Кносса было найдено лишь несколько сосудов среди развалин большого античного здания. Уже после смерти Энгельса стали предметом изучения дворцы Крита, их богатая и разнообразная фресковая живопись и произведения минойского прикладного искусства — памятники, созданные культурой, не уступавшей, казалось, по мощи своего творчества культуре классической Греции.
Правда, сами по себе все эти прекрасные вещественные памятники древнего Крита не дают еще историку надежного основания для неоспоримых выводов о социально-экономическом строе создавшего их общества. Так, с одной стороны, согласно Б. Л. Богаевскому, план критских дворцов имеет много общего с планом так называемых больших домов в родовом обществе, с другой же стороны, обнаруженные в Кноссе подземные темницы в виде колодцев, а в иероглифическом письме — изображения ручных оков говорят о существовании одного из характерных элементов государства — тюрем. Вспомним, как В. И. Ленин определяет ту «силу», которая называется государством: она состоит, говорит он, в «особых отрядах вооруженных людей, имеющих в своем распоряжении тюрьмы и прочее».[8] Один из решающих аргументов для решения спора о том, является ли критское общество родовым или уже раннеклассовым, надлежит искать в письменных памятниках Крита, в тех тысячах покрытых письменными знаками глиняных табличек, которые некогда наполняли архивы Кносса и Феста. Чешский ученый Б. Грозный, приступивший в последние годы к дешифровке критских письменных памятников, убедительно доказал, что многочисленные [14] приведенные им надписи греческого материка (из Фив, Элевсина, найденные в 1939 г. надписи из Пилоса в Мессении) написаны не на греческом, а на критском языке,[9] а из этого, по-видимому, следует, что на материке Греции имелись многочисленные колонии критян. Путем анализа пиктографически написанных документов хозяйственной отчетности, раскопанных в архивах царских дворцов Крита, Грозный выявил наличие здесь хорошо организованного обширного царского хозяйства. Последнее получало регулярные подати натурой и металлическими слитками. Оно получало также дань и людьми — мужчинами, женщинами и детьми. Мы находим, таким образом, бесспорное свидетельство о существовании на Крите элементов рабовладельческого хозяйства. После исследований Грозного о догреческих надписях Крита мы уже не можем определить минойское общество времени существования архивов Кносса и Феста как общество первобытно-общинное. Организация хозяйства, засвидетельствованная глиняными табличками этих архивов, не могла, конечно, зародиться в условиях первобытно-общинного строя, хотя бы и на стадии разложения.
Само собой понятно, что критское общество II тысячелетия до н. э. — это еще не развитое рабовладельческое общество, как, например, поздний Шумер с его чрезвычайно развитым бюрократическим аппаратом, с его колоссальным размахом и тонкостью бухгалтерского учета и расчета. Система хозяйства, отраженная в документах хозяйственной отчетности архивов Кносса и Феста, соответствует скорее всего хозяйству, с которым мы сталкиваемся в табличках древнейшего архива Урука, датируемых концом IV тысячелетия до н. э. В их письме содержится много пиктографических элементов. Очевидно, на Крите II тысячелетия, как и в Шумере конца IV тысячелетия до н. э., появляются примитивные государственные образования, и тем самым первобытно-общинный строй и здесь и там перерастает в примитивно рабовладельческий.
Данный вывод для Крита подкрепляется сделанным уже давно наблюдением, что критские дворцы и поселения той эпохи не были окружены стенами и не могли поэтому служить местом убежища во время войны. В связи с этим любопытным фактом и было высказано предположение, что большая часть Крита была в политическом отношении объединена, а защита против угрозы со стороны моря обеспечивалась флотом, который вместе с тем содействовал широкому развитию торговли, засвидетельствованному многочисленными археологическими данными как на самом Крите, так и вне его. Наблюдение это, неоднократно делавшееся на основании результатов раскопок на Крите, находит свое подтверждение в последующей греческой традиции, несомненно, заслуживающей доверия. [15]
9
Хотя теперь мы знаем, что оные документы написаны именно по-гречески, стоит отдать Грозному должное — в том, что и материковые, и критские документы написаны на одном языке, он оказался прав.