— Значит, трусом должен быть я?
— Ты меня заставляешь говорить глупости! Но здесь ты в безопасности, а следуя за мной, рискуешь жизнью. Подумай еще раз о мисс Нелли!
— Ты знаешь, как я обожаю сестру. Я без колебаний отдал бы за нее жизнь…
Сильные удары в дверь заглушили голос Гарри. Он прокричал:
— Повторяю… Никакой опасности для Нелли нет. Клянусь. А вот для тебя, бедняга Тотор… Она сама приказала бы мне: «Иди, брат, не бросай друга в беде!»
— Если бы знать, чем это кончится…
— Друг, я тебе десять раз обязан жизнью и разделю твою судьбу, это мой долг! Мы спасемся вместе или вместе погибнем!
— Гарри, умоляю тебя!
— Во имя сестры — я последую за тобой!
Удары в дверь становились все яростнее.
— Застегни же на мне пояс, гром и молния! — завопил Меринос. — А то будет поздно!
Дверь разлетелась в щепки. Раздались яростные крики, угрозы, проклятия. Гарри рванулся к иллюминатору и решительно бросился в море.
— Ныряй и берегись винта! — успел крикнуть ему Тотор.
Парижанин вылез в иллюминатор, мощно оттолкнулся, проделал в воздухе победное сальтоnote 42 и полетел вниз головой во мрак.
ГЛАВА 4
Скользнув по железной корме, Меринос и Тотор нырнули в волны.
Несмотря на пробковые пояса, они погрузились достаточно глубоко, чтобы избежать смертельного удара винтом. И вот уже яхта прошла мимо.
Подростки бодро плыли вперед и были уже вне досягаемости, когда разбойники на судне перебрались через баррикаду.
Под защитой темноты друзья слышали яростную перебранку — крики, проклятия разносились из иллюминатора с удивительной четкостью.
— Сбежали! Сбежали оба! Чтоб они дьяволу достались, эти проклятые мальчишки!
— Застопорить машину, быстро! Шлюпку на воду! Где факелы, оружие? Верните их живыми или мертвыми!
— Ну-ну, приятель, — проговорил Тотор, мастерски загребая саженками, — бегай, кричи, пока не сорвешь глотку… здесь темно как в бочке… теперь мы плевать на тебя хотели! Эй, Меринос… ты здесь?
— Да! Главное, нам нельзя терять друг друга!
— Ты прав: сейчас это было бы очень некстати… В общем, надо держаться в виду друг друга и плыть рядом, как добропорядочные морские свинки, которые собираются порезвиться.
— Черт! Злую, однако, с нами шутку сыграли!
Наступило молчание. Оба друга пытались сориентироваться или хотя бы определить, откуда дует ветер, чтобы найти берег.
С помощью поясов пловцы хорошо держались на поверхности и не уставали. Время от времени они высовывались из воды, чтобы почувствовать направление бриза.
Во мраке ночи, безмерном морском пространстве, плеске волн вопли с яхты слышались все слабее. Видно было, как меркли огни; корабль удалялся и терялся из виду.
Хотя враги были уже не страшны, но в тот момент, когда «Морган» исчез навсегда, беглецы осознали весь трагизм своего положения.
Еще вчера, богатые, счастливые и свободные, преисполненные радости, они отплывали в дальнее путешествие. Все улыбалось им. Казалось, осуществимы самые смелые мечты. Будущее представлялось незыблемым, как скала. И в один миг все рухнуло, вокруг — беспощадные враги, позади устланный трупами путь.
Беспомощность, тревога и страх угнетали молодых людей. Они всего лишь жалкие человеческие существа, которые сражаются с океаном за свое хрупкое существование. Впереди ни приюта, ни еды, возможно, нет даже надежды!
Но Тотор был взволнован по другой причине. Его растрогала простота, с которой Гарри по велению души, не раздумывая, принес себя в жертву другу. Честное, склонное к самопожертвованию сердце Тотора сильно билось в груди.
— Черт побери! Бедняга Меринос, — проговорил он срывающимся голосом, — в скверную же ты попал переделку из любви ко мне!
— Да нет же! Я просто решил искупаться.
— Все шуточки! Это ты умеешь… И все же здорово! Ей-богу, ты настоящий мужчина! Потрясающе… Я плачу, как малое дитя.
Меринос ответил в духе насмешников-янки:
— Осторожно, Тотор! Море может переполниться!
— Молодец! Знаешь, чтобы отнестись ко всему этому так просто, нужно быть богачом! Точно, Меринос, ты герой!
— Стараюсь как могу, друг мой, я прошел твою школу, суровую и доблестную, в которой узнают, что такое долг, самопожертвование.
— Засыпаешь меня комплиментами, хотя очередь — моя!
— Ладно, кончай! Хватит, дружище, давай попытаемся быть серьезными жертвами кораблекрушения.
— Образцовыми потерпевшими! Что ж, давай. Но я должен был сказать то, что сказал. А теперь обдумаем наше положение.
— Все очень просто! Мерзавец Дик меня похитил! Тебя хотели убить, но упустили случай. Яхта пропала, и я в трауре по ней. Мы держимся на воде как поплавки, и я ощущаю бризnote 44.
— Я тоже! Ветер сзади… значит, земля впереди.
— Тише! Слышишь? Прибой…
— Отлично! Поплыли. Еще немного!
Юноши плыли еще добрую четверть часа. Шум прибоя усилился. Потом в звездном мерцании появились белые барашки пенящихся волн. Тотор радостно вскричал:
— Ура! Я достаю ногой до дна… Приплыли!
Они продвигались медленно: волны на отмелях сшибали с ног. Друзья поднимались, снова плелись и наконец добрались до берега. Вода текла с них ручьями. Выжав одежду и не рискуя в потемках идти дальше, оба растянулись на песке.
— Может, вздремнем? — предложил Тотор. — Жарко, во сне обсохнем.
— Well! note 45 — ответил Меринос, — так и сделаем, а когда рассветет, оглядимся.
Через два часа утреннее солнце осветило самый тусклый и унылый из пейзажей.
Бедняги находились в огромной, почти круглой бухте, окаймленной белесоватой, сухой и рыхлой землей. Лишь у самой кромки берега морские водоросли образовали слой перегноя, где росли кокосовые пальмы. Избитые и искривленные ветром их тонкие стволы редкой колоннадой обрамляли бухту.
Вдали, насколько хватало глаз, простиралась белесая земля, залитая первыми солнечными лучами. Не видно было ничего живого — ни птиц, ни зверей, ни людей. Впору было сойти с ума от одиночества.
— Черт возьми! Здесь, похоже, не так людно, как на Итальянском бульваре в Париже!
— Yes! note 46 И не так оживленно, как на Бродвее или Бруклинском мосту… Indeed! note 47 Не хватает автобусов, трамваем, кэбовnote 48, телеграфных проводов, восемнадцатиэтажных домов, автомобилей, пешеходов, разносчиков газет…
— Даже ни одного кафе или поилки Валласаnote 49, а уже пить страшно хочется!
— И есть тоже, Тотор!
— Да-да! Сейчас как раз то время, когда образцовый стюард мистер Дик приносил гренки с маслом, ветчину, чай, сгущенное молоко, холодные закуски, пирожные… Ну попадись он мне!..
— Замолчи, изверг! Я и так истекаю слюной.
— А я и в самом деле попробую раздобыть еды.
— Тогда давай торопись!
— Видишь пальмы? Эти достойные представительницы флорыnote 50 дают плоды, так называемые кокосы, которые заключают в себе съедобное ядро и молоко, или, если угодно, питьевую воду.
— Целый завтрак. Правда, скудный.
— Пища анахоретовnote 51 или робинзонов… пойдем же за ней!
Меринос с Тотором тронулись в путь, но, пройдя всего лишь сотни две метров, убедились, что солнце печет нестерпимо, а прикрыться нечем.
— Этим шутить нельзя, — воскликнул Тотор, — мы почти на экваторе, и солнечный удар по темечку прикончит нас в пять минут.
Note43
Так вы трудитесь, но не для себя — полустих Вергилия, намек на присвоение плодов чужого труда. (Примеч. перев.)
Note44
Бриз — ветер, дующий с берега в море (береговой бриз) и с моря на берег (морской бриз).
Note49
Поилка Валласа — жаргонное американское название уличных питьевых автоматов (по имени владельца фирмы).