Сохранившиеся 38 договоров предусматривали службу 363 рыцарей. Если мы примем тот же коэффициент умножения, мы можем предположить, что они фактически представляют собой 1.500 или 1.600 воинов из общего числа в 1.700 или 1.800 человек. Король заключал и другие договора, и возможно, в большом количестве, систематических сведений о которых не сохранилось. Например, в декабре 1269 года Роже де Безье, сын виконта Транкавиля, признал, что получил от короля 200 ливров "на наше жалование за следующий поход за границу", за что обязался служить с шестью рыцарями и четырьмя арбалетчиками[129]. В общей сложности, через систему таких договоров, король мог собрать тысячи воинов.
Все ли рыцари, собранные королем, входили в состав королевского Двора? Рыцари Эрара де Валлери, например, не имели "стол при дворе". Но действительно ли это можно считать критерием? При Людовике IX и Филиппе III в состав Двора, похоже, входили все рыцари состоявшие на жаловании у короля, независимо от того, питались они за его счет или нет. Примечательно, что современная английская хроника, говоря об участии в крестовом походе принца Эдуарда, наследника английского престола, сообщает, что он обещал Людовику следовать за ним "как один из его баронов и член его свиты (de sua familia)"[130]. Рыцарь, нанятый королем, вероятно, являлся частью контингента королевского Двора, независимо от того, питался он за счет короля или нет.
Участие принцев и баронов
Капетингские принцы, великие бароны и знатные сеньоры, желавшие показать свой статус, сопровождая короля в крестовом походе, набирали свой собственный контингент, следуя примеру государя. Это можно рассмотреть на примере Альфонса де Пуатье, который особенно хорошо задокументирован. В ноябре 1267 года Гийом де Шовиньи, сеньор де Шатору, который обещал Альфонсу "отправиться на службу Господу нашему в земли за морем и пойти, когда он пойдет или по его приказу", заключил с ним договор. Во главе двадцати рыцарей, включая четырех баннеретов (всего, вероятно, около десяти человек), он должен был служить целый год, начиная с того дня, когда он прибывал на место сбора. Со своей стороны Альфонс обязывался выплатить ему 3.000 ливров "за все, и за проезд, и за мясо, и за потери лошадей, и за все остальное, как бы это ни называлось". Эта сумма должна была быть выплачена следующим образом: 1.000 ливров перед выходом из дома, 500 по прибытии в место сбора, 500 по истечении шести месяцев, и остаток, 1.000 ливров, до истечения двенадцати месяцев. Трудно ли было убедить Гийома де Шовиньи? Хватало ли ему энтузиазма? В любом случае, в обмен на его службу граф Пуатье также выделил ему земли в шателенстве Облан и сюзеренитет над фьефами, принадлежавшими двум рыцарям[131]. Сикард де Монто, другой знатный сеньор, также обязался служить Альфонсу с двадцатью рыцарями. Каждый из рыцарей Сикарда должен был получить 160 ливров с премией в 10 или 20 ливров в случае заслуг. Сумма должна была быть выплачена пятью частями (за два месяца до отъезда, в день отъезда, в день прибытия, в середине года и в конце службы)[132]. За все это Альфонс заплатит Сикарду определенную сумму, к которой была добавлена сумма фуажа, взимаемого с земель последнего. Фуаж — это налог, взимаемый с каждого очага, то есть с каждого домохозяйства, с каждой семьи. Поскольку он отправлялся в крестовый поход, Альфонс имел право требовать фуаж в своем графстве Тулуза, в тех сеньориях, которыми он владел напрямую, а также в тех, которые были ему подвассальны. Сикард был одним из его вассалов, но чтобы лучше заручиться его услугами, Альфонс решил передать ему доходы от фуажа, взимаемого с его же земель.
130
Simon Lloyd, "The Lord Edward's crusade, 1270–1272: its setting and significance", art. cit.; о цитате из chronique de Douvres (
132
Histoire générale de Languedoc, t. VI, p. 899–900; Edgard Boutaric, Saint Louis et Alphonse de Poitiers, Paris, Plon, 1870, p. 115–116.