Среди пехотинцев были также каталонцы и провансальцы. Как они были завербованы? Для ответа на этот вопрос недостаточно свидетельств, но представляется вероятным, что сенешали Бокера и Каркассона получили от короля приказ набрать контингенты пехотинцев для будущего крестового похода, в том числе и за границами королевства (графство Прованс принадлежало Карлу Анжуйскому, а Каталония — Арагонской короне). По прибытии в Тунис генуэзские моряки также были задействованы в боевых действиях и именно они, например, взяли Карфаген, что стало первым подвигом кампании[144].
Иностранные контингенты
Генуэзские моряки были не единственными иностранцами в армии крестоносцев, но они были самыми многочисленными. В Annales de Gênes (Анналах Генуи), почти официальном источнике, упоминается цифра в 10.000 генуэзцев, служивших на 55 кораблях. Их число было настолько велико, что им пришлось избрать двух консулов, которые отправляли правосудие от имени генуэзской коммуны, а в начале сентября генуэзские власти отправили в Тунис некоего Франческо де Камила, которому было поручено взять генуэзцев в армии под свою власть. Что касается остальных, то пехотинцы, как мы видели, набирались, по крайней мере частично, в Каталонии и Провансе. Тибо, король Наварры, был французским принцем, поскольку он был прежде всего графом Шампани. Но в его контингент входили наваррские и кастильские сеньоры. Среди погибших во время кампании упоминается шотландец, граф Атолл — возможно, это тот "принц Шотландии", о котором упоминает Ибн Хальдун. Контингент из 500 фризов высадился в Тунисе уже после смерти Людовика. Будущий король Англии Эдуард и его дядя Уильям де Валенс (Гийом де Лузиньян) возглавляли небольшой отряд, который прибыл в Тунис только после того, как крестоносцы уже собрались уходить[145].
Цифры
Сколько воинов возглавлял Людовик в двух своих крестовых походах? Для Египетского крестового похода Жуанвиль оценивает количество рыцарей в 2.500 или 2.800 человек. В среднем, а поскольку это была заморская экспедиция, и место на кораблях было ограничено, на одного рыцаря приходилось два конных воина (оруженосца или сержанта), то есть 5.000 — 5.600 сержантов, и три или четыре пехотинца на одного рыцаря, то есть 8.000 — 10.000 пеших сержантов. Поэтому можно предположить, что армия, высадившаяся в Египте, насчитывала от 15.000 до 18.000 человек, из которых не больше половины были кавалерией. Тунисский крестовый поход должен был мобилизовать такое же количество людей. Во время переговоров о найме своего флота Венеция предложила 15 больших судов, которые могли перевозить 4.000 лошадей и 10.000 человек. В проекте договора между Венецией и послами короля Людовика каждого рыцаря должны были сопровождать два сержанта, конь и слуга, но в итоге договор был заключен с Генуей. Хроники того времени приводят цифры, которые зачастую завышены, или просто превозносят численность армии, как это делает Примат, согласно которому крестоносцев было так много, "что не было никого, кто мог бы их сосчитать". Возможно, самым правдоподобным свидетельством является хроника Пьера Корала, в которой говорится, что во время экспедиции погибло 340 баронов, имевших право распускать знамя. В целом, кажется несомненным, что две армии короля Людовика, в 1248 и в 1270 годах, были достаточно многочисленны для тех целей, которые ставил перед ними король, особенно если соотнести их численность с материально-техническими возможностями того времени. Вывод таков: значительная часть рыцарства королевства и его пограничья последовала за Людовик дважды, с разницей в двадцать лет, и ценой больших потерь[146].
Арагонский крестовый поход
Через пятнадцать лет после неудачи в Тунисе Филипп III возглавил новый крестовый поход. Армия, которую он привел в Каталонию, относительно хорошо известна. Наиболее ценным документом является Abrègement des despens faiz en la voye d'Arragon (Сводка расходов, понесенных на пути в Арагон). Составленный бухгалтерами короля, он дает нам представление о королевской армии, собранной в 1285 году, и ее стоимости: 1.230.000 турских ливров, то есть в два-три раза больше годового дохода капетингской монархии на тот момент.
Из этой суммы 170.000 ливров были использованы для выплаты рыцарям, входившим в составе королевского Двора, в виде ежедневного жалования, а не в виде помощи. Продолжительность пребывания рыцарей на службе у короля неизвестна, но, вероятно, она составляла около семи-восьми месяцев, с апреля по октябрь 1285 года. При жаловании 20 су в день для баннерета и 10 су для простого рыцаря, можно подсчитать, что во время кампании в королевском Дворе находилось от 600 до 1.000 рыцарей.
145
Annales Januenses, dans les Monumenta Germaniae Historica, Scriptores, t. XVIII, p. 267–268; Ibn Khaldoun, Histoire des Berbères, op. cit., t. II, p. 362; Paul Riant, Expéditions et pèlerinages des Scandinaves en Terre sainte, Paris, Imprimerie Lainé et Havard, p. 356; Reinhold Röhricht, "Études sur les derniers temps du royaume de Jérusalem. A. La croisade du prince Édouard d'Angleterre (1270–1274)", Archives de l'Orient latin, t. I, p. 617–632.
146
Joinville, § 147; Primat, p. 41; chronique de Pierre Coraclass="underline" RHGF, t. XXI, p. 776; cf. W. Jordan, Louis IX and the Challenge of Crusade; Michel Mollat, "Le “passage” de Saint Louis à Tunis. Sa place dans l'histoire des croisades", Revue d'histoire économique et sociale, t. 50, 1972, p. 289–303; Jean Richard, "La croisade de 1270, premier “passage général”?", Comptes rendus de l'Académie des inscriptions et belles-lettres, 1989, p. 510–523.