Очень прочные отношения с королем объясняют, по крайней мере отчасти, удивительную лояльность дворян по отношению к нему. Коронованный и помазанный священным елеем на царство в Реймсе, король Франции был особенным человеком. Но он также был существом из плоти и крови. Рыцари, прислуживавшие ему при Дворе, ежедневно общались с ним. Он постоянно объезжал старые владения своих предков, где находились его самые преданные вассалы. Несколько раз в год король посвящал в рыцари молодых дворян. Личное отношения, связывающее короля и его рыцарей, невозможно переоценить. Приняв командование своими армиями лично, Людовик IX и Филипп III показали, что они были первыми рыцарями среди равных. С этой точки зрения даже катастрофа смогла парадоксальным образом выглядеть как триумф. Одной из самых сильных сцен, описанных Жуанвилем, является поражение армии крестоносцев в Египте в апреле 1250 года, когда измученный, верхом на простом ронси, без доспехов, король спасается от сарацин, которых сдерживает единственный рыцарь, Жоффруа де Саржин. В представлении Жуанвиля, этот эпизод, отнюдь не подрывает харизму королевской особы, а наоборот, способствует ее укреплению. Остальная часть истории у Жуанвиля, как и у агиографов Людовика IX, преследует туже цель. Находясь в плену король сохраняет постоянную твердость духа, например, когда отказывается посвятить в рыцари сарацина, заявив, что рыцарем может быть только христианин. Как глава армии, Людовик IX чувствовал большую ответственность перед теми, кто последовал за ним за море ("его народ", по выражению хронистов, в глазах которых в крестовом походе участвовал весь христианский народ). В Египте король настоял на полной выплате выкупа из казны, который требовали сарацины за пленных крестоносцев (500.000 турских ливров), а сдача Дамиетты стала ценой его собственного освобождения. В Карфагене рассказы о его смерти повествуют о том, что он молился о спасении крестоносцев, которых он привел в Тунис[362].
В этом вопросе, как и в других, Филипп Красивый не следовал практике своих предшественников. До 1302 года он возглавлял армию лишь однажды, весной 1297 года — и быстро оставил руководство операциями Роберту д'Артуа и Карлу де Валуа. Личное мужество короля никогда не подвергалось сомнению, так в 1285 году, во время Арагонского крестового похода, он действовал в авангарде. Его отношение к личному руководству армией было в какой-то степени результатом увеличившегося числа кампаний, ведь Филипп не мог быть везде и сразу. Но, вероятно, оно отражает намерение Филиппа Красивого изменить образ государя, защитив его от опасностей военной экспедиции. Людовик VIII, Людовик IX, Филипп III: три короля, предшествовавшие ему, умерли во время военных походов. Оставаясь в стороне от военных действий, Филипп Красивый намеревался сохранить престиж, связанный с королевской персоной, осуществляя общее руководство. Более того, когда произошла катастрофа при Куртре, в повестках в армию, которые канцелярия разослала по всему королевству, настаивалось, что король лично поведет армию. Личное участие Филиппа Красивого в кампании было искусно инсценировано и помогло еще больше драматизировать ситуацию. Как кто-либо мог отказаться следовать за королем, если сам государь подвергался опасностям похода? При Монс-ан-Певель, во время сражения, Филипп, окруженный фламандцами оказался в опасной ситуации. Несколько его рыцарей и слуг пали защищая его и впоследствии все хроники вспоминали и об опасности, которой подвергся король, и о жертвах, принесенных его преданными людьми. После победы Филипп Красивый также увеличил число паломничеств к святыням и пожертвования церквям королевства. Так Нотр-Дам-де-Пари он преподнес конную статую самого себя в образе рыцаря. Король, безусловно, действовал по убеждению. Но за таким проявлением благочестия, вероятно, скрывался и иной мотив. Все в королевстве должны были знать, что король лично принял участие в битве и что Бог и Дева Мария спасли его от опасности[363].
363
Françoise Baron, "Le cavalier royal de Notre-Dame de Paris et le problème de la statue équestre au Moyen Âge", Bulletin monumental, t. 126, 1968, p. 141–154.