— Чу! Что это? — вскричал Лютобор, прервав рассказ верховного жреца.
Глухой звон от тяжелой железной цепи и дикий отвратительный рев раздались под окнами терема.
— Ага, — сказал Богомил, взглянув в окно, — это мой нелюдим: видно, почуял близко чужого… Ну, так и есть…
— Постой-ка, — прервал Лютобор, — да это, кажется, Торопка Голован. Отчего же твой мохнатый сторож так переполошился?
— Но разве ты не видишь, что за ним идет… Так точно, это он!
— Вижу, вижу! — вскричал Лютобор. — Так этот-то?.. Ну, молодчина!.. Посмотри-ка, Богомил, и медведь твой его испугался… Эк, торопится забиться в свою конуру!
— Слушай, Лютобор, — сказал верховный жрец, — притаись за этою перегородкой: ты будешь слышать наш разговор; но смотри, чтоб он не догадался, что в этой светлице есть кто-нибудь другой кроме меня.
Едва Лютобор успел спрятаться за перегородку, как тяжелые шаги послышались по крутой лестнице, и незнакомый, закутанный в верхнюю свою одежду, вошел в светлицу.
Незнакомый кивнул головою и сел молча на скамью, на которой за минуту сидел Лютобор; а Богомил занял прежнее место.
— Ты хотел со мною видеться? — продолжал жрец, помолчав несколько времени.
— Да! — отвечал отрывисто незнакомый. — Но одни ли мы?
— Да неужели ты думаешь?..
— Что верховный жрец Богомил может быть предателем? О, нет! Я вижу только, что против тебя кто-то недавно сидел. Посмотри, как измят этот волчий мех!
— Здесь, еще до солнечного заката, беседовал со мною один из жрецов, — отвечал спокойным голосом Богомил.
— До заката солнечного? — повторил незнакомый, поглядев недоверчиво вокруг себя. — Так видно же, он не близко живет отсюда.
— Почему ты это думаешь? — спросил Богомил.
— А потому, что гость твой, как видно, спешил уйти, чтоб засветло до дому добраться! Посмотри-ка: второпях и шапку свою здесь оставил!
— Эта шапка моя.
— В самом деле? Вот что! — сказал с насмешливою улыбкою незнакомец, взяв со скамьи и рассматривая небольшую с лисьим околышем шапку. — Смотри, пожалуй! А кажется, с виду-то она тебе и на полголовы не взойдет. Богомил, здесь есть кто-нибудь кроме тебя!
— Не веришь мне, так посмотри сам, — отвечал верховный жрец, не изменяя нимало своему спокойствию.
Незнакомец приподнялся, сделал шаг вперед, но вдруг остановился и, садясь снова на скамью, сказал:
— В самом деле, что тебе прибыли меня обманывать? Разве ты не знаешь, что если бы ты, на беду свою, задумал выдать меня Владимиру и хотя бы для твоей защиты засажена была за этою перегородкой вся храбрая его дружина, то и тогда легче бы ей было в одну ночь переплыть Русское море[44] и взять на копье твердыни византийские, чем вырвать тебя живого из рук моих. Нет, я знаю тебя, Богомил: у нас до этого никогда не дойдет с тобою!