– Ну как, кто победил?
– Ты и сам прекрасно знаешь, отец, – надулась Ацуко.
– Однако ей удалось поставить меня в затруднительное положение, – тут же вступился за нее брат. – У нее настоящий дар.
– Конечно у нее дар, как же иначе? Ведь она моя дочь! – широко улыбнулся Таномо. – Я так вами горжусь. Я уверен, Ибука, ты станешь великим воином. Истории о твоих подвигах зазвучат по всей Японии и, несомненно, дойдут даже до ушей императора в Эдо.
Несмотря на искреннюю похвалу, Ацуко помрачнела. Отец не случайно промолчал о ее будущем. Пускай она мастерски владеет катаной[9] – похуже, конечно, чем брат, но кому дано его превзойти? – ей никогда не стать самураем.
Таномо уже показал невероятную широту взглядов, когда позволил ей обучаться воинскому искусству наравне с сыном. Ведь ему, без сомнения, пришлось с улыбкой сносить ядовитые замечания товарищей и сравнения Ацуко с их дочерьми.
Она знала, что большинство отцов ожидали от своих девочек одного: что те вырастут жеманными, улыбчивыми, покорными и готовыми к выгодному браку – если повезет, с кем-нибудь из рода влиятельных придворных. Пускай каста воинов все еще пользовалась уважением, но теперь настала эпоха купцов: звезда самураев клонилась к закату, а богатства их стремительно таяли. Мещане все больше и больше пользовались доверием императора, а влияние воителей в мирное время было ничтожным. Отсюда и многочисленные союзы между простолюдинами, ищущими положения в обществе, и обедневшими самураями.
Мало того, Ацуко прекрасно понимала, что и подруг у нее почти не было. Ровесницы не разделяли ее увлечений, а лишь бесконечно болтали о мальчиках. Да, Ацуко старалась войти в их круг, но только все напрасно. Она даже заставила себя подобрать волосы и натянуть фурисодэ[10] на последнее празднование Сэцубуна[11], подобно всем остальным незамужним девушкам в квартале. Однако Ацуко ждала жестокая неудача. Ясухимэ насмехалась над шрамом на ее левом виске, что служил напоминанием о неудачном увороте за две недели до праздника. Томоэ обидно передразнивала деревянную походку Ацуко под одобрительный смех остальных девчонок. А если Мунэми и выказала ей больше понимания, чем остальные, так это только затем, чтобы потом с самым беззаботным видом спросить, не видится ли сейчас с кем-нибудь ее брат.
Да, отец у Ацуко был мировой; но даже он не мог пойти против обычаев. Когда-то давным-давно женщины-самураи не просто существовали, но и пользовались особым уважением. Их называли онна-бугэйся, и никто и никогда не осмеливался над ними смеяться. Да только вот их времена давно канули в прошлое.
И это, говорила себе Ацуко в приступах бессильного гнева, попросту нечестно.
– Но ты ведь пришел сюда не просто осыпать нас похвалами, – заметил Ибука, заглядывая отцу в глаза. – Тогда зачем?
Таномо разразился звучным смехом, таким же могучим, как его плечи, таким же крепким, как его объятья.
– Вот так, значит, ничего уже от вас не утаишь? Ну хорошо. Через неделю мы приглашены на прием к Мацудайре Катамори. Он наслышан о твоей удали, Ибука, и желает увидеться с тобой лично. Не хочу давать тебе ложных надежд, но, возможно, он ищет новых хатамото[12].
Ибука одним прыжком вскочил на ноги и от волнения уронил боккэн – тот упал прямо на голые пальцы его ног.
– Ай! – вскричал он и тут же покраснел до корней волос.
– Именно такого поведения и стоит избегать во время приема, – хохотнул Таномо. – Наш даймё[13] ожидает встретить юношу из легенд, нового Мусаси, а не мальчишку-переростка, неспособного владеть собой.
Несмотря на непринужденный тон, Ацуко услышала в словах отца подспудную тревогу. Таномо чувствовал себя в высшем обществе Айдзу не в своей тарелке. Конечно, от приглашения самого даймё отказаться было нельзя, но, вероятно, отцу предстояло всю неделю размышлять, перебирая в уме всевозможные неприятности и прочее, что могло бы навлечь на его семью бесчестье. Таномо был бесстрашным воином: на это указывали бесчисленные шрамы на его груди – «И ни одного на спине!» – всегда уточнял он с гордостью в голосе. Но он прекрасно знал, что его медвежьи манеры не к месту на чопорных церемониях и званых обедах. И вот у его сына появилась возможность произвести хорошее впечатление. Возможно, другой такой не будет.
13
Японский дворянский титул, который означает управляющего провинцией полководца, происходящего из военной касты, который в феодальной Японии подчинялся приказам