По свидетельству Иосафата Барбаро, на следующий год после убийства Эминека и захвата Солхата и Кафы поход на Астрахань совершил Менгли-Гирей [Барбаро и Контарини 1971: 156; Ischboldin 1963: 83][63]. Городом владел тогда старший сын Ахмеда, Муртаза („Мордасса“, по И. Барбаро). В Шумиловском списке Патриаршей (Никоновской) летописи, а также в Софийской II об этом событии говорится под 6993 г. (1485 г.) с рядом различий, как несущественных, так и серьезных. Муртаза назван „царем Ординским“, а не ханом Астрахани: „Тоя же зимы царь Ординский Муртоза, Ахматов сын, прииде к Мен-Гирею Царю Крымскому, хоте зимовати у него, понеже глад бе велик во Орде. Мен-Гирей же Кримский, поймав его, послал в Кафу, к Турьскому царю, и посла брата своего меншаго на Князев Темирев улус и останок Орды розгонял[64]… Того же лета Ординьский царь Махмут, Ахматов сын, со князем с Темирем иде изгоном на Мин-Гирея царя и брата своего отнем у него Муртозу, Ахматова сына; сам же Мин-Гирей з бою тайно утече ис своей рати, той же Махмут приведе Муртозу и посади на царстве. Мен-Гирей же посла к Турскому; Турской же силы ему посла и к Нагаем посла, велел им Орду воевати“[65] [ПСРЛ 1901: 217; ПСРЛ 1853: 236–237]. Беклербеком Большой Орды по-прежнему был все тот же Тимур, а Астрахань, по-видимому, все еще составляла часть Большой Орды[66].
Вероятно, именно об этом походе крымского хана писал впоследствии Эвлия Челеби. Согласно османскому путешественнику и писателю, Менгли-Гирей взял с собой в поход 3000 воинов из племени бузудук (адыгское племя бжедуг), которые после захвата ханом Астрахани были поселены „под горой Обур в стране черкесов“ [Эвлия 1983: 52].
В „Ассеб о-ссейяр“ Сейид-Мухаммеда Ризы и в анонимной краткой истории крымских ханов, изданной во французском переводе М. Казимирского, рассказывается о войне Менгли-Гирея с Сейид-Ахмедом (сыном Ахмеда), ханом „Тахт-эли“, однако это событие не датировано. Согласно названным сочинениям, Муртаза будто бы бежал к Менгли-Гирею под предлогом ссоры с братом, хотя на самом деле желал обмануть крымского хана. Муртаза был принят в Крыму весьма хорошо, однако Менгли-Гирей, узнав о его истинных намерениях, приказал задержать его и заключить под стражу. На помощь брату в Крым двинулся Сейид-Ахмед, разбил Менгли-Гирея, который раненым вынужден был бежать и искать убежища в Кыркоре. Сейид-Ахмед тем временем разграбил Солхат и осадил Кафу. Однако сильную кафинскую крепость ему взять не удалось. Сейид-Ахмед отступил. Между тем крым-цы оправились от неудачи, сын Менгли и его калга Мухаммед-Гирей внезапно напал ночью на Престольное владение[67], когда Сейид-Ахмед находился в ссоре с братьями. Поддержанный войсками подоспевшего отца, Мухаммед-Гирей обратил ногаев в бегство и убил Сейид-Ахмеда (о последнем событии упоминает только Мухаммед Риза [Ассебссейяр 1832: 75–80; Precis 1833: 353–356; Вельяминов-Зернов 1863: Ц2-113, 116]). Видимо, эту же „тахтилийскую“ войну Менгли-Гирея с Сейид-Ахмедом упоминает и автор истории крымских ханов, выдержки из которой были опубликованы А. Негри [Негри 1844: 383][68]. В. В. Вельяминов-Зернов справедливо отождествил сообщения труда Сейид-Мухаммеда Ризы, сочинения анонимного автора, И. Барбаро и летописные сведения [Вельяминов-Зернов 1863: 118–119]. Однако это отождествление оставляет все же много вопросов. Во-первых, не совпадает имя брата Муртазы (Сейид-Ахмед — в крымских источниках и Махмуд — в русских). Это противоречие можно было бы устранить, посчитав, что летописный источник спутал Сейид-Ахмеда с его братом Сейид-Махмудом, что в общем обычно. Во-вторых, удивляет путаница в именах руководителей крымского похода. Предпочтение в этом случае, видимо, следует отдать русской летописи. Калгой Менгли-Гирея тогда был его младший брат, Ямгурчи, который действительно мог возглавлять войска. Мухаммед-Гирей (хотя и появился уже на свет) едва ли достиг тогда возраста полководца[69]. В-третьих, имеется существенное различие между причинами появления Муртазы в Крыму.
Видимо, еще осенью 1485 г. между крымским ханом и Темиром было достигнуто мирное соглашение [Григорьев 1987а: 138]. В 1486 г. Менгли-Гирей пишет турецкому султану Баязиду II: „Что же касается Престольного [владения], то известно, что положение их весьма тяжелое“ [Kurat 1940: 96; Григорьев 1987а: 129].
Дружба Темира с Менгли-Гиреем, видимо, все-таки не сложилась. В том же, 1486 г. Иван III в грамоте русскому послу в Крыму Семену Борисову писал, что, по сведениям русских гонцов, сопровождавших посольство в Крым и перехваченных ордынцами, „Муртоза и Седех-мат цари и Темир князь хотят идти на Менли-Гирея на царя, толко не будет у него турского помочи; а будут деи турки у него, и им деи на него не идти, турков деи блюдутся добре…“ [РИО 1884: 53]. Согласно польским источникам, в конце 1488 г. „перекопские“ (т. е. крымские) и „заволжские“ татары вместе зимовали в Подолии, поджидая „турецкого императора“ и готовясь к нападению [Codex 1894: 347]. Здесь под заволжскими татарами скорее всего понимается какая-то часть ногаев, перешедших на крымскую сторону.
63
Как справедливо считал В. В. Вельяминов-Зернов, И.Барбаро включил эти сведения в свое сочинение около 1487 г. по слухам, причем, вероятно, источником их были письма из Стамбула [Вельяминов-Зернов 1863: 118]. Туда сведения о положении в Большой Орде поступали из Крыма; таким образом, И.Барбаро косвенно пользовался Крымской информацией.
64
В тексте Софийской II летописи существенное разночтение: "…и достал орды разгнав". Вариант "останок Орды розгонял" (т. е. разогнал остатки) более логичен, учитывая упомянутый голод, однако текст Софийской II (XVI в.) кажется первоначальным, поскольку восходит непосредственно к источнику 80-х годов XV в.
65
В тексте Софийской II: "веля им орды воевати", но здесь более вероятен винительный падеж, чем множественное число.
66
Подробный разбор этого эпизода в истории Крыма и Большой Орды см. [Вельяминов-Зернов 1863: 117]. О роли Тимура см. блестящий обзор [Григорьев 1987а: 137–138].
68
При наличии под рукой только переводов, да и то в виде выдержек и пересказов, вопроса о соотношении источников (рукописи А. Жобера — М. Казимирского и Одесского общества истории и древностей — А. Негри), их тождестве или самостоятельности я не касаюсь. О соотношении труда Сейида Мухаммеда Ризы и рукописи А. Жобера — М. Казимирского см. [Казем-Бек 1835: 12–13].
69
Хотя одна из анонимных рукописных историй ханов Крыма сообщает, что Мухаммед-Гирей погиб, когда ему было 58 лет [ОР СПбФ ИВ РАН, рук. С 861 (И. 6.40), л-6], т. е. родился он в середине 60-х годов XV в., а значит, ко времени описываемых событий ему было около 20 лет.