Но, как Ревень, ответ тобой мне дан,
(И стала грудь для вздоха слишком тесной):
В трясине грешных мыслей тонет честный
8 Порыв души, и даже смерть — обман?
Но если грех мне формирует нрав,
Скрепляет правдой слово и деянье,
Страшась позора, за позор воздав,
Он верностью венчает воспитанье.
И если грех — Любви святое чудо,
14 То я вовеки грешником пребуду.
Сонет 15
О ты, лелеющий любой ручей,
Любой родник парнасской древней кручи,
Любой цветок, невзрачный и колючий,
4 Суешь в свою строку, любой репей.
По способу ученых рифмачей
Ведешь ты строй грохочущих созвучий
И мертвого Петрарки стон певучий
8 Мешаешь с треском выспренних речей.
Ступив на этот путь, свершаешь промах,
Раскаешься в украденных приемах,
В них чувства нет, в них нет живой души.
Но если ты творишь не для забавы,
Но если хочешь стать питомцем Славы,
14 Взгляни на Стеллу, а потом пиши.
Сонет 16
Так создан я, что за собой влекли
Меня красавицы, как самоцветы,
Бурлящий дух мой попадал в тенеты,
4 Которые Любовью нарекли.
Но языки огня меня не жгли,
Мне боли страсть не причиняла эта,
И я решил, что неженки наветы
8 На страсть из-за царапин навлекли.
Я с этим львенком лишь играл[25], пока
Мои глаза (на счастье, на беду ли?)
Узрели Стеллу. Сломана строка,
Ее глаза мой мир перевернули.
Теперь с Любовью мы накоротке —
14 Она как яд в отравленном глотке.
Сонет 17
Эрот разгневал собственную мать:
Ослаб от нег любовный пыл Ареса,
Но в бога стрел не стал метать повеса,
4 В мехи пустые прежний жар вливать.
Юнец-то знал: Ареса не сдержать,
Коль разум скроет ярости завеса,
И мать сломала стрелы у балбеса,
8 Сломала лук, а он — давай рыдать.
Но сжалилась над ним Природа-бабка,
Две брови Стеллы в луки превратив;
Из острых взглядов вышла стрел охапка.
О, как он прыгал, весел и счастлив!
За старые дела проказник взялся,
14 Помчался в путь — и я ему попался.
Сонет 18
Я сознаюсь в ничтожестве своем,
Входя к рассудку в счетную палату,
Из всех счетов я вывожу растрату
4 Достоинств, небом данных мне взаем.
За все, что мы с рождением берем,
Мне нечего отдать Природе в плату.
Не знал я счета ни сребру ни злату,
8 И нет мне оправдания ни в чем.
Мой пыл сдает, мой дар творит безделки;
Мой разум тщетно защищает страсть,
Чьи побужденья низменны и мелки;
Я над самим собой теряю власть.
Но потому мной горе овладело,
14 Что больше нечего терять для Стеллы,
Сонет 19
Струна души на луке Купидона
Не рвется и по-прежнему звенит.
Но в радости меня терзает стыд,
4 И страсть моя к раскаянию склонна.
Рассудок мой, ты — сам себе препона:
Перо мое о Стелле говорит,
Но слово на конце пера молчит
8 И суеты бежит настороженно.
Все Стелла превосходит. Но к чему
Мне все, коль я, как звездочет[26], который
Летит в канаву, глядя вверх — во тьму?
Пусть юный разум будет мне опорой,
Природой он на подвиги взращен —
14 Теперь к Любви спешит и рвется он.
Сонет 20
Я в сердце поражен. Назад, друзья!
Жестокому не верьте мальчугану!
Из темноты, дыханье затая,
4 Он целится и вновь наносит рану.
Где, мальчуган, лежит стрела твоя?
Кто дал приют коварному Тирану?
В небесной тьме тебя увижу я,
8 Когда в глаза моей любимой гляну.
Я, скромный путник, в темноту гляжу,
Стою недвижно, очарован мглою,
Но мальчика во тьме не нахожу.
Вдруг молния, сверкнув, летит стрелою,
И я смертельно ранен: то была
14 Не молния, а грозная стрела.
Сонет 21
Ты говоришь, насмешливый приятель,
Что загнала меня Любовь в капкан
И что в моих стихах царит обман,
4 И что мой разум — суетный мечтатель.
Пускай я невнимательный читатель
Платона, — право, не один туман
Юнцу лихому от рожденья дан,
8 Хотя порой надежда — подстрекатель[27].
вернуться
Жил когда-то один пастух,
Он принес к себе львенка в дом,
И зверек на овчарне рос,
Брат молочный ягнятам робким.
Поначалу детеныш был
Кроток, ласков...
Но, подросши, отцовский нрав
Показал прирученный зверь.
В благодарность за корм и кров
Он в крови утопил овчарню...
(Пер. С.Апта)
25
Я с этим львенком лишь играл... — аллюзия на сюжет из трагедии древнегреческого драматурга Эсхила "Агамемнон" (718-737), в котором история прекрасной Елены, принесшей гибель Трое (см. примеч. к сонету 33), сравнивается с историей львенка:
вернуться
26
...коль я, как звездочет... — См. рассуждение Сидни об астрономе в трактате "Защита поэзии" (с. 159).
вернуться
27
...Хотя порой надежда — подстрекатель. — Сидни, успешно выполнивший, по мнению его друзей, свое первое дипломатическое поручение, тяжело переживал отсутствие дальнейших поручений.