• отношение немцев к автокефальному движению, современное состояние УАПЦ;
• положение других религиозных общин на оккупированной территории (в частности, баптистов), процесс открытия храмов и положение духовенства;
• «политическое поведение митрополита Феофила Булдовского и его отношение к оккупантам» после того, как вермахтом был отбит освобожденный ранее Харьков;
• состав «епархиального управления» при Булдовском, употребляемая ими формула поминовения при богослужении;
• личность и деятельность «видных пособников немцев»: протопресвитера собора в Покровском монастыре А. Кривомаза (официального представителя митрополии при гестапо) и Лебединского – бывшего заведующего религиозным отделом городской управы Харькова, отношение населения к их аресту;
• материалы на «служителей культа, активно сотрудничавших с немцами»;
• реагирование населения на изменения в религиозной политике Советского государства, воззвания Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия, книгу «Правда о религии в России»[152].
Содержательные сведения по религиозным вопросам поступали и по линии разведывательного отдела Украинского штаба партизанского движения. При этом, в частности, руководствовались утвержденным 16 октября 1942 г. начальником Разведывательного управления Центрального штаба партизанского движения «Перечнем вопросов, разработанных по темам, в соответствии с планом работы отдела политического информирования». Каждый из основных вопросов – включая положение религиозных конфессий и политики оккупантов в этой сфере – в свою очередь, делился на несколько конкретных подпунктов[153].
Ценные исторические сведения о развитии процессов в религиозной сфере содержатся в информационно-аналитическом документе «Ориентировка о деятельности церковников на Украине в период оккупации и о положении их на освобожденной территории в настоящее время»[154], подписанном 11 марта 1944 г. начальником 2-го Управления Наркомата госбезопасности УССР[155] Павлом Медведевым.
Констатируя упадок церковной жизни накануне войны, документ отмечал, что немцы и их союзники в первые месяцы оккупации активно поддерживали возрождение религиозной жизни и восстановление православных приходов, в частности не брали налогов с приходов. Накопившиеся у клира и верующих обиды вплескивались и в радиальных высказываниях. Приводились слова священника из Харьковской области Зарвы: «Жидобольшевистская власть уже больше не возвратится. Помолимся, православные, за руководство и правительство Германии. Германская власть и армия дала нам истинную свободу… Ирод убил 14 000 детей, а ________________ (так в документе, видимо, подразумевался И. Сталин. – Прим. авт.) хуже Ирода, он убивал тела и души наши»[156].
Однако население, отмечали контрразведчики, быстро разобралось в сущности политики агрессоров и подконтрольной им части клира, «пронемецкие» храмы стали пустеть. Народ с ненавистью воспринимал тех, кто поминал «христолюбивое немецкое воинство», «набожный немецкий народ» и «Гитлера-освободителя». Немало священников, стоявших на патриотических позициях, подверглись репрессиям оккупантов. В частности, были выданы гестапо прогерманскими коллегами и расстреляны за распространение патриотических воззваний митрополита Сергия священники Вишняков (Киев) и Романов (Запорожская область).
Одновременно, как установила советская контрразведка, германские спецслужбы целенаправленно старались вовлечь православное духовенство в сеть негласных помощников, используя их для выполнения разведывательных задач и доносительства. Подобные указания тайная политическая полиция и оккупационные власти получали лично от фюрера. В возобновивших существование в период оккупации приблизительно 80 монастырях и скитах спецслужбы противника старались насадить свою агентуру.
В ориентировке анализировался курс оккупантов и их спецслужб на провоцирование церковных расколов и раздувание распрей между различными течениями. Отмечалось, что основные установки на сей счет содержались в совершенно секретной директиве руководителя полиции безопасности и СД Р. Гейдриха от 1 сентября 1941 г. «О понимании церковных вопросов в занятых областях Советского Союза». Предусматривалось, не препятствуя активизации церковного движения, одновременно не допускать его консолидации, насаждать секты. Конечной целью усилий нацистов в религиозной сфере аналитики НКГБ УССР называли «фашистскую модернизацию религии вообще».
152
Подготовлена в 1942 г. Московской патриархией, сборник статей, бесед и других материалов, составленный коллективом под руководством митрополита Николая (Ярушевича).
155
2-е Управление НКГБ УССР (контрразведывательная работа, штатная численность – 235 единиц). Один из его восьми оперативных отделов занимался и «разработкой» религиозной сферы. Для подготовки аналитической продукции существовало учетно-информационное отделение. На базе соответствующих подразделений 2-го Управления НКГБ с 1946 г. создавались подразделения «О» Министерства госбезопасности, которые целиком специализировались на «борьбе с антисоветскими элементами из числа духовенства, церковников и сектантов».