2 февраля 1943 г. окруженная группировка противника была окончательно разгромлена, а остатки вражеских войск пленены. Попал в плен и их командующий – фельдмаршал Ф. Паулюс вместе со своими генералами и командирским автомобилем «Штейр-1500». На двух своих же машинах они и были отправлены для допроса в штаб 64-й армии, который размещался тогда в Бекетовке.
Окрестности города были буквально забиты брошенными автомобилями врага – и разбитыми, и абсолютно целыми: их хозяевам уже некуда было ехать. Корреспондент «Красной звезды», побывавший возле Гумрака, местечка к западу от Сталинграда, писал, что у немцев там остались тысячи грузовиков, легковых машин – по большей части сваленных в овраги, т. к. у них уже не было ни времени, ни средств их уничтожить… 60-70 процентов грузовиков и орудий можно еще отремонтировать и снова пустить в дело. В общей сложности иод Сталинградом в качестве трофеев было взято 80 438 автомобилей, свыше 10 000 мотоциклов, 571 тягач, 240 тракторов.
Многоликую автомобильную армаду, сгрудившуюся под Сталинградом, далеко оторванную от фирменных складов, службы снабжения вермахта просто не в силах были обеспечить всеми нужными запчастями, и многие машины немцам приходилось ставить на прикол даже из-за небольших поломок. Когда же армия Паулюса оказалась в котле и снабжение топливом резко ухудшилось, число незадействованных автомобилей стало расти не по дням, а по часам.
Остается добавить, что в суровых климатических условиях осенью и зимой 1942/43 г. на разбитых дорогах в приволжских степях автомобили вермахта вообще показали себя не с самой лучшей стороны: их проходимость оказалась невысокой, а надежность – недостаточной.
Что же касается автомобильного парка Красной Армии, то он, в противовес немецкому, отличался высокой степенью унификации. В условиях Сталинградского театра военных действий на автомобилях широко применялись цепи противоскольжения, различные самовытаскиватели и другие средства, повышающие проходимость.
В необычайно тяжелых условиях наши воины-автомобилисты проявляли мужество и героизм, свято выполняли свой долг. Сотни водителей за участие в битве на Волге были награждены орденами и медалями.
Все для фронта
Фронтовые дороги были суровым экзаменом для наших машин. И машины его с честью выдержали. Это были настоящие автомобили-солдаты – надежные, неприхотливые и выносливые.
В 1981 г. в уральском городе Чернушке открыли памятник одной полуторке. На этом грузовике водитель Н. Гороженинов трудился перед войной в колхозе, а когда началась Великая Отечественная, вместе с машиной отправился на фронт. Возил боеприпасы на передовую, доставлял раненых бойцов в медсанчасть. Не раз доводилось ему вместе со своей верной полуторкой попадать под ураганный огонь, рисковать жизнью. По они вернулись с войны – человек и его машина. Работы в колхозе было хоть отбавляй. Водитель перебрал у грузовика мотор, сменил крылья, покрышки и его ГАЗ-MM еще многие годы служил людям. Вот какая она, удивительно крепкая и долговечная эта полуторка!
Достоинства наших машин вынуждены были признать, хотя, понятно, и без особого восторга, даже наши враги. Это ее, полуторку, имел в виду гитлеровский генерал Фридо фон Меллентин, когда горько сетовал: «Техническое оснащение русских войск отвечает их нуждам. Автомашины отличаются минимальным весом, а их габариты максимально уменьшены» 3*. Сказать такое об автомобилях немецко-фашистской армии герр генерал никак не мог: основную массу там составляли более тяжелые машины. Да и полуторки вермахта, даже обычные, неполноприводные, были потяжелее наших. Так, например, грузовик «Мерседес- Бенц L1500S» весил 2060 кг, «Ситроен 23R»- 2200 кг, а наш ГАЗ- ММ выпуска военных лет всего 1750 кг. Советские машины, как более легкие, лучше проходили по бездорожью, уверенно преодолевали хлипкие мостики на проселках и ледовые переправы, не проходимые для немецких грузовиков.
А незабываемый ЗИС-5! Он же трехтонка, он же трудяга, он же Захар… Наряду с горьковской полуторкой это был массовый народнохозяйственный грузовик. И так же, как и она, ЗИС-5 отличался солдатской простотой и неприхотливостью: легко заводился в мороз, без капризов работал на самом низкосортном топливе, был несложен в обслуживании и ремонте. В годы Великой Отечественной десятки тысяч трехтонок, окрашенных в зеленый защитный цвет летом или в белый маскировочный-зимой, трудились на фронтовых дорогах. Уже после окончания войны среди трофейных гитлеровских документов были найдены акты испытаний попавших в руки врага советских машин ГАЗ и ЗИС. Немецкие специалисты, которых никак нельзя заподозрить в симпатиях к советской технике, давали высокую оценку конструкции, надежности и проходимости этих автомобилей.
Не счесть подвигов, совершенных советскими водителями за рулем полуторок и трехтонок. Расскажем об одном из них.
Это случилось летом 1942 г. в междуречье Дона и Донца, в районе деревни Закотное. 716-я авторота подвоза 275-й стрелковой дивизии попала в окружение. Солдаты вместе с машинами укрылись в небольшом лесу и стали готовиться к прорыву. Ефрейтору Николаю Даниловичу Подольному было поручено особое задание: любой ценой отвлечь на себя внимание немецких машин, патрулирующих дорогу. На своей верной трехтонке боец отправился в опасный рейс… Вскоре он заметил открытый легковой автомобиль с фашистами, затем еще один. Оба повернули к советскому грузовику. И в какие-то секунды Подольный принял решение: идти на таран! На предельной скорости ЗИС-5 устремился на врага. Фашисты открыли но трехтонке огонь, но поздно – грузовик подмял их под себя… Воспользовавшись замешательством врага, наша авторота вырвалась из окружения.
За этот подвиг ефрейтор Подольный был награжден орденом Ленина. В момент тарана водителя-героя выбросило из кабины. Изломанного, израненного, восемнадцать месяцев отхаживали его врачи. И солдат выжил. Еще много лет трудился он за рулем автомобиля.
С началом Великой Отечественной Горьковский автозавод стал выпускать военную продукцию: оружие и боеприпасы. В декабре 1941 г. за образцовое выполнение военных заказов ГАЗ был награжден орденом Ленина. Однако на заводе сохранили и производство автомобилей: грузовики были нужны фронту как воздух, а их не хватало. Особенно осложнилось положение с конца 1941 г. В декабре Московский автозавод в связи с эвакуацией прекратил выпуск машин. Не получая двигателей с ЗИСа, вскоре перестал строить грузовики завод в Ярославле… Но, невзирая на нехватку сырья, квалифицированных кадров, на бомбежки, с конвейера ГАЗ шли машины.
Летом 1943 г. гитлеровцы решили во что бы то ни стало парализовать работу предприятия. В период с 4 июня по 5 июля фашистские бомбардировщики совершили 25 массированных налетов на завод. Были полностью разрушены или основательно повреждены многие цеха, энергосооружения, коммуникации. Имелись человеческие жертвы. Но завод-гигант выстоял. Выпуск оборонной продукции, в том числе и полуторок, продолжался. К восстановительным работам были привлечены рабочие других предприятий. Из разных концов страны прибывали эшелоны с оборудованием и материалами. Уже 18 августа работали все цеха. А 28 октября в Государственный Комитет Обороны был отправлен рапорт о полном восстановлении завода.
За весомый вклад в дело обороны Родины Горьковский автомобильный завод был награжден трижды: орденами Ленина, Красного Знамени и Отечественной войны 1 степени.
Другой крупнейший производитель автомобилей Московский ЗИС в первые месяцы Великой Отечественной войны продолжал выпускать грузовики. Однако фронт приближался к столице. 15 октября 1941 г. завод получил указание о срочной эвакуации автомобильного производства. В 19 часов замер главный конвейер… Но через три дня завод заработал вновь. На оставшемся оборудовании начался выпуск автоматов НИШ, минометов, боеприпасов. Позже из существующего задела деталей собирали также автомобили.
Кузнечно-прессовое оборудование с ЗИСа было эвакуировано в Челябинск, где со временем вырос большой специализированный завод. Карбюраторный и деревообделочный цеха, а также некоторые другие службы переехали в Шадринск, образовав автоарматурный завод. Оба этих предприятия работали на автостроение. Но выпуск собственно грузовиков был налажен в Ульяновске, куда тоже была перевезена часть московского оборудования. Несмотря на огромные трудности, уже 30 апреля здесь была собрана первая трехтонка. При этом частично использовались детали, привезенные из Москвы. В мае заработал главный конвейер, рассчитанный на выпуск 60 машин в сутки.