Дни шли за днями, складывались в недели, а парикмахерскую к Окити упрямо посещали только три категории посетителей. Первую составляли женщины легкого поведения и сомнительной репутации — тянулись сюда лишь потому, что в других местах их, как и саму Окити, никто попросту не стал бы принимать. Вторую — мужчины, рассчитывающие на легкую наживу в салоне: им почему-то казалось, что здесь можно разок-другой ущипнуть за мягкое место кого-нибудь из девушек или даже потискать приглянувшуюся красотку где-нибудь в дальнем, уютном уголке парикмахерской. Во всяком случае, судя по их ухоженным головам, в новых прическах и стрижках они вовсе не нуждались. И, наконец, находились такие, которые являлись лишь поглазеть на знаменитую Тодзин Окити. Эти беззастенчивые посетители даже не скрывали своего любопытства — открыто таращились на Окити и при этом так же бессовестно шарахались от нее, словно боялись, что она коснется их своими «грязными», «зараженными» руками. Окити прекрасно понимала, что никто из этой третьей группы, разок побывав у нее и удовлетворив праздное любопытство, больше никогда не переступит порога «Йуме».
Мне бы сразу догадаться, что никто из уважающих себя людей и близко не подойдет к моему салону, — с горьким вздохом вынуждена была признать Окити. — И чем бы я ни решила заняться, какое бы ремесло ни выбрала для себя, и навсегда останусь наложницей чужеземца для всех жителей Симоды, и они будут по-прежнему насмехаться надо мной и презирать меня вечно. Видимо, здесь уже никто ничего изменить не сможет.
Весть о том, что Тодзин Окити купила себе салон-парикмахерскую в самом центре поселка, на главной площади, быстро облетела всю округу. Особенно эта новость перепугала местных женщин: они почему-то решили, что волшебная красота искусительницы коснется и их семей. Ведь Окити сумела околдовать даже иностранного дипломата и чуть ли не свести его с ума своими чарами. Значит, бессердечная грешница наверняка начнет соблазнять их мужей и уводить из дома.
Зачастую сварливые болтушки собирались перед входом в «Йуме», но не ступали внутрь, а только громко переговаривались между собой, сплетничая и распространяя злые слухи о хозяйке салона. Окити с тяжелым сердцем все это наблюдала, молчала и терпела.
— Не нужно ей было соваться в Симоду! — заявила Митико, самая бойкая из местных женщин, самая скандальная сплетница во всей округе. — Прекрасно ведь понимает — теперь она чужая для нас всех и никогда мы ее не примем.
У Митико, отвратительной толстухи, некрасивее ног в поселке не сыскать, лодыжки чудовищно распухли из-за того, что она почти весь день напролет сидела на татами, скрестив ноги, и больше, похоже, ничем не занималась. Представляла она собой тот тип женщин, который для Окити был неприемлем: Митико считала, что, раз вышла замуж и нарожала детишек, теперь ей можно ничего в жизни не делать — пусть теперь другие заботятся о ней. Вот почему она стала такой неуклюжей и самодовольной.
— Совершенно согласна с тобой, дорогая моя! — мрачно кивала Йуки, еще одна представительница яростных местных сплетниц. — Мы вовсе не желаем, чтобы наши мужья рвались в этот салон якобы с целью привести в порядок голову. Ведь для нее вывеска «Парикмахерская» только прикрытие! Представляю себе, что за салон она организовала там, внутри!.. — И, презрительно фыркнув, отвернулась от дверей «Йуме».
Наоко, успевшая за это время выйти замуж за торговца рыбой и родить ему двоих ребятишек, поначалу решила защищать старую подругу от незаслуженных нападок селянок.
— Послушайте, нельзя же быть такими жестокими! — сразу заявила она. — Мы должны дать Окити-сан шанс проявить себя! Парикмахерская станет такой, какой ее сделают посетители. Будем дружно посещать Окити целыми семействами и рассказывать о ее салоне как о семейном заведении — оно именно таким и сделается и очень скоро начнет процветать, поверьте мне! Не сомневаюсь — таким и хочет видеть свой салон Окити-сан. Сюда станут приходить мужья вместе с женами и приводить своих ребятишек и родителей, рекомендовать салон родственникам. Окити-сан мечтает об этом! У нее и в мыслях нет отбивать ваших мужей и превращать парикмахерскую в увеселительное заведение!
Но все ее уговоры не возымели никакого эффекта, а просто потонули в страшном крике, который подняли негодующие скандалистки. Не желают они слушать Наоко, ведь когда-то она была близкой подругой Тодзин Окити!
— Какая же ты наивная! — наморщила нос одна из сплетниц. — Неужели впрямь считаешь, что женщина с таким прошлым, как у Тодзин Окити, способна думать и заботиться о семье и семейном счастье?! Да она и понятия не имеет, что это такое — уважаемая семья!