Фальсифицируя, извращая ленинскую национальную политику в Средней Азии и Казахстане, М. Олкот пытается убедить западных читателей в том, что в возникновении басмачества якобы «повинна» Советская власть. В доказательство этого она приводит следующий «новый», но тем не менее несостоятельный довод: именно политика Советской власти соединила «модернизм с консерватизмом» и этим заложила «основу их (коренного населения Туркестана. — Авт.) националистических настроении, существующих доныне»[323].
Статья М. Олкот по существу апологетика басмачества. Бандитов, насильников, убийц она объявляет носителями «развивающегося чувства национального единства», утверждает, будто «басмачи сыграли решающую роль в политической модернизации Туркестана, поскольку они объединяли различные элементы среднеазиатского общества в их попытке одержать победу над общим врагом и тем самым заложили основу для общего самосознания» [324].
М. Олкот использует работу Ю. А. Полякова, М. И. Чугунова «Конец басмачества», вышедшую во второй половине 70-х гг., некоторые исследования других советских историков, но ее концепции басмачества по сути не отличаются от традиционных, установившихся в буржуазной историографии антикоммунистических утверждений. Более того, она их во многом усугубляет, ужесточает фальсификаторские приемы, высказывая «новые» домыслы о «национальном» характере басмачества.
М. Олкот упрекает западных ученых в недостаточном внимании к периоду гражданской войны, «который включает басмачество, или движение свободолюбивых людей» [325]. Но и это не соответствует, как уже было показано, действительности.
Несостоятельность утверждений Олкот видна на примере того, что со второй половины 60-х гг. расширяется круг работ, в той или иной мере затрагивающих тему басмачества, в частности, за счет исследований по международным отношениям, вышедших в эти годы в Индии [326].
В книгах индийских буржуазных авторов по национальным отношениям высоко оцениваются международное значение идей Великого Октября для колониальных и зависимых народов, ленинская национальная политика КПСС, создание национальных республик в Средней Азии[327]. Но в то же время некоторые из них в оценке басмачества придерживаются точки зрения западной буржуазной историографии. Многие из индийских ученых получили образование в Великобритании, Канаде, в университетах других западных стран. Все это не могло не повлиять на их подход к теме освещения Октябрьской революции и гражданской войны. В работах, затрагивающих проблемы истории Средней Азии в послеоктябрьский период, во многом повторяются избитые концепции западных «советологов», в частности о характере и сущности басмачества.
История басмачества рассматривается в исследованиях, посвященных различным аспектам новейшей истории Турции, Ближнего Востока. Так, профессор университета в Иерусалиме Иаков Ландау в книге «Пантюркизм в Турции: исследование ирредентизма» значительное внимание уделил пантюркистскому движению среди народов царской России в первые послереволюционные годы [328]. Используя в основном труды буржуазных националистов Тогана, Чокаева, западных авторов Кастанье, Маллесона, Бейли, Пайпса, Парка и других, И. Ландау выражает общепринятые оценки басмачества. Он подчеркивает, что работы указанных авторов «наиболее полезны» для историков [329], довольно подробно освещает издательскую деятельность буржуазных националистов из Средней Азии в Германии, Польше, Турции в 20–40-е гг.
Ландау и другие авторы конца 70-х — начала 80-х гг. подчеркивают, что крах басмачества был предопределен якобы многократным превосходством Красной Армии, воспользовавшейся отсутствием единства среди басмаческих лидеров.
Итак, реакционная буржуазная историография 70–80-х гг., как и ранее, не смогла дать объективный анализ сущности басмачества, причин его поражения. Основные же утверждения о причинах возникновения басмачества в Средней Азии и его окончательном крахе покоятся на «достижениях» «советологии» 20–60-х гг.
Особенность фальсификаторской историографии басмачества последнего десятилетия такова: если в литературе 20-х — начала 60-х гг. превалировало измышление о якобы решающей роли интернационалистов — бойцов Красной Армии из числа бывших военнопленных — австрийцев, венгров, немцев — в установлении и упрочении Советской власти, в разгроме контрреволюционных сил (и в том числе басмачества) в Средней Азии, то в реакционной буржуазной историографии конца 70-х — начала 80-х гг. эти вымыслы используются с большей осторожностью при освещении вопросов истории гражданской войны в Средней Азии.
326
Imam Z. Colonialism in East-West Relations: A Study of Soviet Policy Towards India and Anglo-Soviet Relations 1917–1947. New Delhi, 1969; Chavan R. S. Nationalism in Asia. New Delhi, 1973; and oth.
327
Chavan R. S. Op. cit., p. 415–417; Imam Z. Op. cit.; Vaidyanath R. The Formation of the Soviet Central Asian Republics: A Study in Soviet Nationalities Policy, 1917–1936. New Delhi, 1967; Sen Gupta B. The USSR in Asia: An interperceptional Study of Soviet-Asian Relations. New Delhi, 1980.
328
Landau J. M. Pan-turkism in Turkey: A Study of Irredentism. London, 1981, p. 7–27, 53–55, 78–7 9, 80–83, 92–93, and oth.