Тебе теперь следует прибыть сюда, в Рединг, и предстать перед королевским двором. Приказ короля будет отослан завтра. Сестрица, я тебя предупреждаю и прошу: оденься как можно скромнее и возьми с собой самый маленький эскорт. Разумеется, это завистников не успокоит, но нам не стоит еще больше осложнять обстановку, она и так достаточно накалена. Теперь мы стали врагами почти всем знатным семьям королевства. И даже те, с которыми мы вовсе не знакомы, будут проклинать выпавшую нам удачу и желать скорейшего падения. Честолюбивые отцы, имеющие хорошеньких дочерей, никогда не простят тебе брака с Эдуардом! Нам до конца жизни придется быть начеку. Благодаря тебе, сестра, мы обретаем огромные возможности, но одновременно подвергаем себя серьезному риску. Я, например, став шурином английского короля, теперь более всего мечтаю спокойно дожить до старости и умереть в собственной постели, пребывая в мире со всеми.
А пока что — то есть до моей мирной кончины — я, пожалуй, попрошу своего зятя сделать меня герцогом.
Моя мать так тщательно планировала нашу поездку в Рединг и представление всего нашего семейства Эдуарду, словно сама являлась королевой-воительницей. Каждому родственнику, который мог бы что-то получить от нашего возвышения или же поспособствовать укреплению новых позиций, занятых Риверсами в обществе, мать отправила поистине командирский приказ прибыть в Лондон на мою коронацию. Приглашены были даже бургундские родственники по материнской линии. Мать считала, что именно они более всего свидетельствуют о моем знатном, поистине королевском происхождении, доказать которое было нам особенно необходимо; и потом, в нашем неустойчивом мире иметь за границей могущественных родственников в высшей степени полезно — как для поддержки, так и на случай бегства.
Мать даже начала составлять список подходящих женихов и невест для моих сестер и братьев, а также выбирать тех отпрысков знатных семейств, которых — в своих интересах, разумеется, — можно было бы взять под опеку и вырастить в королевской детской. Мать отлично знала — и уже начала учить этому меня, — как происходит при английском дворе распределение должностей и земельных владений. С этим механизмом она неплохо ознакомилась, поскольку в первый раз была замужем за членом королевской семьи герцогом Бедфордом и являлась тогда второй дамой в королевстве после самой королевы из династии Ланкастеров. Впрочем, и теперь матери предстояло стать второй дамой в королевстве, но уже после меня, королевы из династии Йорков. В общем, никто лучше моей матери не умел возделывать ту благодатную пашню, которая называется в Англии королевской властью.
Мать слала Энтони бесконечные указания относительно тех платьев, которые он должен заказать у портных, чтобы к моему приезду у меня сразу же имелся новый гардероб. Однако мать прислушалась к совету брата: нам стоит подниматься на эту новую, невероятно высокую ступень нашего общественного положения тихо и неспешно, не проявляя особой радости и ликования, ведь мы совершили прямо-таки немыслимый прыжок из стана побежденных ланкастерцев в стан победоносных йоркистов. Моим сестрам и кузинам, а также невестке Елизавете предстояло отправиться с нами в Рединг, но кавалькадой весьма скромной, без пышного эскорта со знаменами и трубами. Отец мой писал, что нашему внезапному возвышению завидуют очень многие, однако сам он более всего опасается сэра Уильяма Гастингса — ближайшего друга короля, лорда Уорика — великого союзника и наставника короля, а также родственников Эдуарда: королевы-матери, его сестер и братьев, которым предстоит более других потерять при появлении новых фаворитов.
Я хорошо помнила, как глянул на меня Гастингс во время моей первой встречи с королем: словно я придорожная торговка, жалкая коробейница, попрошайка! Я пообещала себе, что никогда больше он так на меня не посмотрит. Мне казалось, что с Гастингсом я справиться сумею. Он искренне любил короля, любил так, как никто другой, а потому я надеялась, что он примет любой выбор Эдуарда и станет этот выбор защищать. А вот лорд Уорик меня по-настоящему пугал. Я была уверена: этот человек ни перед чем не остановится, все сделает по-своему. Еще мальчиком он стал свидетелем того, как его отец восстал против законного короля и посадил на трон представителя соперничающей династии Йорков.[15] Когда же его отец погиб при Уэйкфилде вместе с Ричардом Йоркским, Уорик сразу продолжил дело отца и добился коронации Эдуарда, когда тому не исполнилось еще и девятнадцати лет. Уорик был на тринадцать лет старше Эдуарда — взрослый мужчина по сравнению с таким юнцом. Так что никто не сомневался: посадив этого мальчишку на трон, Уорик намерен стать теневым правителем Англии. То, что Эдуард сам выбрал себе жену, стало первым свидетельством: молодой король возжелал обрести самостоятельность и освободиться от опеки своего вечного наставника. Можно было не сомневаться: лорд Уорик во что бы то ни стало постарается предотвратить любые дальнейшие проявления подобного своеволия; его не зря называли «делателем королей». Еще будучи на стороне Ланкастеров, мы всегда говорили, что йоркисты — это всего лишь марионетки в руках лорда Уорика, а он и его семья — опытные кукловоды. И теперь, выйдя замуж за одну из «марионеток», я понимала, что Уорик и меня попытается заставить плясать под его дудку. Но поздно было что-либо предпринимать; мне оставалось лишь попрощаться с сыновьями, взять с них обещание, что они будут слушаться воспитателей и вести себя хорошо, вскочить на новую лошадку, специально присланную мне королем для этого путешествия, и вместе с матерью и сестрами выехать в Рединг — навстречу своему будущему.
Матери я честно призналась, что мне страшно.
Поравнявшись со мной, она откинула капюшон плаща, чтобы я могла видеть ее ободряющую уверенную улыбку.
— Ну что ж, — сказала она, — это вполне естественно. Но я немало времени провела при дворе Маргариты д'Анжу, — мать всегда называла королеву Маргариту на французский манер, — и могу поклясться: роль королевы тебе подходит никак не меньше, чем ей!
Я невольно хихикнула: и это говорит женщина, которая являлась истинной конфиденткой Маргариты Анжуйской, первой дамой ее двора!
— Что-то, мама, ты совсем по-другому запела!
— О да! Так ведь теперь я пою совсем в другом хоре. Тем не менее это чистая правда: ты никак не можешь стать для нашей страны худшей королевой, чем была Маргарита, — да поможет ей Бог, где бы она сейчас ни находилась.
— Мама… ведь ее мужем был человек, который большую часть их совместной жизни пребывал… не в себе.
— Ну и что? Маргарита всегда поступала как хотела, вне зависимости от того, был ли Генрих святым, мыслил ли он разумно или же временно утрачивал рассудок. Она, например, завела себе любовника, — весело добавила мать, не обращая внимания на мой смущенный вид и мое изумленное «ах!». — Да-да, любовника. А от кого же, по-твоему, она родила своего сына Эдуарда? Уж точно не от Генриха, который в то время[16] чуть ли не на год онемел, оглох и почти ничего не соображал, — тогда-то и был зачат этот ребенок, а через девять месяцев появился на свет. Да нет, я уверена: ты справишься не хуже ее. Даже лучше, можешь в этом не сомневаться. А уж Эдуард и вовсе станет править куда успешнее этого святого придурка, храни его Господь, беднягу. Остальное очень просто: тебе следует родить своему мужу сына-наследника, защищать бедных и невинных и продвигать интересы своей семьи. Вот и все. Уверяю, тебе это вполне по плечу. Да любая дурочка, имея честное и доброе сердце, умных родственников-интриганов и кошелек, полный золота, легко с этим справилась бы.
15
Когда в 1453 г. разум Генриха VI существенно помрачился, встал вопрос о том, кому управлять государством. Формально законным наследником престола был малолетний сын Генриха, Эдуард, однако Королевский совет остановил свой выбор на герцоге Ричарде Йоркском, который стал протектором Англии и успешно правил страной до 1455 г., когда у Генриха вдруг снова наступило просветление. Состоялась уже упоминавшаяся битва при Сент-Олбансе, в которой победили йоркисты, и началась война Алой и Белой розы. Ричард заявил о своих притязаниях на трон, и в результате было решено, что сам Ричард или его потомки унаследуют корону после смерти Генриха VI. Однако королева Маргарита Анжуйская, решительно не согласная с этим решением, в 1460 г. вступила в кровопролитную битву с Ричардом Йорком близ его замка в Уэйкфилде и одержала победу, а Ричард и отец Уорика, с самого начала активно его поддерживавший, погибли.
16
Сын Маргариты Анжуйской Эдуард, принц Уэльский, родился в 1453 г., когда сознание его отца Генриха VI окончательно помрачилось.