Камера была сырая и холодная, днем и ночью горела лампочка под потолком.
Утром давали ячменный кофе и кусок хлеба, в полдень — водянистый суп. Газет, книг, писем не давали. Он часто плакал. Пытался себя покалечить. Кричал во сне, постоянно зяб. Просил следователей, чтобы его убили. Зачем время на меня тратите, товарищи, повторял, уж лучше со мной кончайте.
12. М.Э.
Телефонный звонок из Мерана[13]: приглашают на литературные вечера. Стихи Зебальда, проза Герты Мюллер и мой «Червонный король»[14].
Меран? С удовольствием. Погляжу, куда Марек Эдельман[15] собирался везти Гражину Куронь[16].
Гражина умирала, Яцек[17] сидел в тюрьме, а М. Э. рассказывал сказку. (М. Э. не любил страха. Чужого — сам он страха не знал. Потому и проводил людей через смерть. С ним не было страшно, люди даже не понимали, что умирают.)
Когда ты выздоровеешь, говорил М. Э. Гражине, я куплю тебе платье из органди. И зонтик от солнца, шелковый, с оборками. И мы отправимся в Меран.
Я бы предпочла Святую землю, возражала Гражина. Увидела бы Крестный путь…
Хорошо, соглашался М. Э., зайдем и на Крестный путь, но ненадолго, мы будем спешить в Меран.
Мы собирались ехать в коляске, рассказывал мне М. Э.
В коляске? — возмущалась я. Муж в тюрьме, а вы…
Не волнуйся, успокаивал меня М. Э. Он бы поехал с нами, сел рядом с кучером.
Вы в коляске, а муж с кучером?!
М. Э. рассердился: на облучке дует, я старый, хочешь, чтобы я застудил почки? А Яцек молодой, пускай себе сидит.
Гражины нет.
Яцека нет.
В путеводителе написано: климат мягкий, средиземноморская растительность и культурное влияние Центральной Европы, незабываемая атмосфера для творческих людей. Франц Легар приезжал, и Бела Барток. И Кафка. И всегда много курортников, поскольку в тамошней водолечебнице (написано в путеводителе) принимали превосходные еврейские врачи.
Кафка останавливался в «Оттобурге», и М. Э. мог бы. Скромный уютный пансионат. Ящерицы и птицы приходят в комнату, а балкон захлестнут цветущими кустами, рассказывал Милене Франц Кафка.
Прогулки — обязательно по Променаду. Слева — река, справа — Курхаус (какой огромный, сказала бы с восхищением Гражина, а какой белый…). Это здесь те самые превосходные врачи… Помогли бы они Гражине с ее загадочной болезнью легких? Вряд ли, раз М. Э. не вылечил. Тоже ведь превосходный еврейский врач.
Нету дам с шелковыми зонтиками.
Туристы есть. В адидасах, джинсах и пропотевших футболках. Позируют для фото перед водолечебницей и среди цветущих олеандров. В пассаже под аркадами примеряют китайские кофточки. В ресторане битый час ждут официанта. По полу прогуливаются воробьи, синицы и голуби, со столиков им бросают остатки пиццы.
Дорогой М. Э., хотела я сказать. Вы с Гражиной не успели. Не жалей, того Мерана уже нет.
Хотела сказать, но не успела.
М. Э. нет.
13. Йохи
Судьба Франца Кафки напугала Милену, и этот страх застрял в ней на всю жизнь. Страшна была его болезнь и смерть. Его инакость. Это — особенно. А тут ей показалось, что дочка влюбилась. Она начала кричать: не хочу, чтобы влюблялась в чужого! А если влюбишься, не выходи за него! А если выйдешь, не рожай от него детей. Обещай мне, что у тебя не будет детей от чужого!
Это не была неприязнь к чужим. Это был страх перед их судьбой. Так считала Яна, дочь Милены. Страх. Хотя тот чужой не был евреем. Наоборот. Он был воплощением нееврейства. Ариец. Немец. Голубоглазый блондин. К тому же граф: Йоахим фон Ц.
У него был собственный замок, Neuschloss[18], где-то на севере, предки поселились в Чехии в тринадцатом веке. А еще у него был элегантный автомобиль «аэро»[19] — белый, с черной сдвигающейся крышей и коричневыми крыльями. В тридцать девятом он возил в нем евреев и социалистов. Помогал им перебраться в Польшу через зеленую границу[20]; в Польше их снабжали английскими визами. Была весна.
Собирались в Праге, в квартире Милены. По нескольку дней, а то и около двух недель ждали Йоахима. Граф приезжал и осматривал багаж. Говорил: это придется оставить. Люди приходили в отчаяние. Весной тридцать девятого нелегко было расстаться с чемоданом. Дочка Милены наблюдала за беглецами с жалостью. Об одном из них она после войны скажет: человечек. Человечек был евреем и дрожал от страха. Йохи? Йохи никогда не дрожал, он ничего не боялся, Яну восхищали его отвага и удаль. А тот человечек сломался и решил пойти в гестапо. Если я сам приду, говорил, это сочтут смягчающим обстоятельством. Он не знал, что гестапо должно смягчить, но рвался уйти. Йоахим и Милена уложили его в постель и дали снотворное, утром они с Йоахимом сели в «аэро». Автомобиль был двухместный, и Йоахим мог брать только одного пассажира. Он ездил много раз. После войны пассажиры писали ему письма. Эти письма сейчас в Мемориале Яд ва-Шем[21] в Иерусалиме, потому что Йоахим — Праведник народов мира[22]. Я счастлив, что вы живы, писали ему. Вы спасали, рискуя жизнью. Меня объявили в розыск, Господи, еще немного, и мне был бы конец. Мы убегали ночью, лесом, под проливным дождем, лес этот никак не кончался. Могу ли я что-нибудь для вас сделать? Пожалуйста, скажите мне, непременно. Бедная Милена. Необыкновенный человек. Мне стыдно, что я живу, что я спас свою жизнь, а она, такая замечательная…
13
Меран (Мерано) — город в автономной провинции Больцано (Южный Тироль) в северной Италии.
14
Ханна Кралль «Королю червонному — дорога дальняя». М.: Астрель, Corpus, 2013 (перевод Ирины Адельгейм).
15
Марек Эдельман (1919–2009) — политический и общественный деятель, кардиолог, один из руководителей восстания в Варшавском гетто (1943), участник Варшавского восстания (1944), один из основателей Комитета защиты рабочих (1976), активист «Солидарности», в 1989 г. участник переговоров «круглого стола»; кавалер ордена Белого орла (высшая польская награда). История Эдельмана описана Ханной Кралль в книге «Опередить Господа Бога» (1977; перевод К. Старосельской, «ИЛ» 1989; М.: Текст, 2011).
16
Эльжбета Гражина Боруцкая-Куронь (1940–1982) — активный деятель оппозиции, жена Яцека Куроня.
17
Яцек Ян Куронь (1934–2004) — политик и государственный деятель, один из руководителей антикоммунистической оппозиции; министр труда и социальной политики (1989–1990,1992—1993), депутат Сейма (1989–2001).
20
Зеленая граница — популярное название слабо охраняемого участка государственной границы; обычно ассоциируется с нелегальным переходом границы или переброской контрабандного товара.
21
Яд ва-Шем — Национальный мемориал Катастрофы (Холокоста) и героизма; основан в 1953 г. с целью увековечения памяти о евреях — жертвах нацизма в 1933–1945 гг.
22
Праведники народов мира (Праведники мира) — неевреи, спасавшие евреев в годы нацистской оккупации Европы; их имена увековечены на Горе Памяти в Иерусалиме. На 1 января 2013 г. праведниками мира признаны 24 811 человек — выходцы из 44 стран.