— Нет никакой белой лани. Она просто пригрезилась людям, уставшим от похода.
Перперна завидовал Серторию. Он не мог простить ему, что воины заставили его, Перперну, подчиниться власти Сертория. Перперне казалось, что, не будь Сертория, он мог бы на почетных условиях вернуться в Италию. Но более всего раздражала Перперну непонятная любовь к Серторию варваров, на которую тот отвечал необычной для римского полководца заботой об их будущем.
«Учить грамоте варваров, предназначенных самой природой к грубому рабскому труду!.. — с возмущением говорил Перперна, — К чему приведет это? Если варвары будут знать то, что знаем мы, они перестанут нам повиноваться. Испания будет потеряна. А какой это пример для других провинций!»
Перперна решил действовать.
Однажды в лагерь Сертория, раскинутый в нескольких милях от Оски, прибыл гонец. В его руках был свиток, перевязанный тесьмой, и какой-то квадратный предмет в тряпке.
— Меня прислал Клеарх, — обратился гонец к Серторию. — Он просил передать это тебе в руки.
Серторий развернул свиток и пробежал его глазами. Заговор в школе! Во главе заговорщиков Индигил. Его помощники — сыновья вождей. Убийство должно произойти завтра, когда Серторий посетит школу. Доказательства? «Разверни и прочти!»
Серторий размотал тряпку. Церы… Серторий узнал бы эти церы среди тысячи других. Он приказал заказать их в Массалии, откуда родом Клеарх. Что же нацарапано на воске?
«Тиран — это похититель свободы и враг справедливости. Он скрывается под разными личинами, любит говорить о добре и благе народа, но ему дорого лишь собственное благополучие. Тот, кто убьет тирана, — величайший из героев. Свободу у иберов похитил Серторий. И он достоин казни. Помни, завтра утром».
«Завтра утром… — подумал Серторий, — О том, что я собираюсь в Оску, из иберов знал один Летан. Наверно, он рассказал племяннику и дал ему оружие. Нет, это невозможно!»
Еще раз Серторий начал читать, но буквы плясали перед его глазами. Нет, это не буквы, а пропитанные ядом зубы змеи. Яд растекся и застыл, как воск. Он, Серторий, вскормил на своей груди змей. Он нарядил их в претексты, дал им всё, что имеет свободнорожденный римлянин. Булла, золотое сердечко, на шее у гадюки!
В этот же день из Оски в преторий[39] доставили Индигила. Его одежда была изорвана, на руках и ногах звенели цепи. Если бы Серторий не был ослеплен гневом, он прочел бы во взгляде мальчика недоумение. Но он ошибочно принял его за страх. Серторий стал угрожать Индигилу и требовать, чтобы он выдал сообщников. Серторий спрашивал о Летане. И мальчик вспыхнул от ярости. В нем проснулись гордость и презрение. Теперь Серторий не ошибался. Да, Индигил презирал его — человека, которого он совсем недавно считал богом.
«Чем отличается Серторий от других душителей моей страны? — думал мальчик. — Он не верит никому, даже своему побратиму! И как к нему подошла белая лань?!»
— Это твои таблички? — спросил Серторий, подступая к юноше.
Индигил молча кивнул.
— И ты не отказываешься от того, что в них написано?
Индигил вспомнил, что Клеарху более всего понравилось его сочинение о тираноубийцах. Он похвалил его за ясность мысли и чистоту слога. Особенно ему пришлась по душе заключительная фраза: «Тот, кто убьет тирана, — величайший из героев». Наверно, она и вызвала гнев Сертория, подумавшего, что это написано о нем. Если бы Индигил теперь писал сочинение, он дополнил бы его. Он написал бы о том, что все тираны подозрительны. Тираны не верят никому и боятся всех. И если у человека появляется подозрительность и недоверие к людям, знай, что в душе он тиран.
— Нет, не отказываюсь! — сказал Индигил.
Он хотел еще добавить, что не понимает, почему Серторий отнес эти слова из сочинения о Гармодии и Аристогитоне[40] к себе. Но Серторий прервал его.
— Уведите его! — приказал он воинам.
В этот день Индигил и еще двое юношей, имена которых назывались в свитке, были казнены. Остальных учеников школы в Оске Серторий приказал продать в рабство.
Через несколько дней после казни заговорщиков в палатку Сертория ворвался Перперна. В его руках был небольшой кожаный мешок, затянутый сверху матерчатыми завязками. Перперна бросил мешок под ноги сидевшему Серторию.
— Что здесь? — спросил Серторий.
— Тебе известна история Камилла? — молвил Перперна, усаживаясь на ковер.
— Ты хочешь сказать — изгнанника Камилла, который спас Рим от врагов? Да, она мне известна лучше, чем любая другая быль древних времен. Ведь и я изгнанник, как Камилл.
— Я не о том, — сказал нетерпеливо Перперна. — Помнишь предание об осаде Камиллом Фалерий?
— Ах, вот ты о чем! Кто же не знает этой басни об учителе, выдавшем римлянам детей!
— Теперь ты начал меня понимать! — воскликнул Перперна, — А если откроешь мешок, поймешь до конца.
Серторий развязал завязки. На дне мешка была человеческая голова. По голому черепу Серторий догадался, что это голова учителя Клеарха.
— Кто убил его? Иберы? Они отомстили ему за то, что он выдал заговорщиков?
— «Иберы»! — Перперна захохотал. — Я убил предателя собственными руками. Я настиг его в нескольких милях от лагеря Помпея и отрубил эту презренную голову. В мешке, что у твоих ног, было серебро. Откуда у школьного учителя столько серебра? Как ты думаешь, Серторий?
Серторий с ужасом глядел на Перперну. Неужели Клеарх — предатель? Наверное, его подкупил Помпей. «Подлый выученик Суллы решил поднять против меня иберов», — думал Серторий.
— Теперь я вижу, ты все понял, — сказал Перперна. — Помпей решил поссорить тебя с иберами. И он добился этого. Видел бы ты, что делается в Оске! Серебра, что было в этом мешке, хватило на то, чтобы выкупить юношей, проданных в рабство. Я сделал это, зная, что ты поступил бы так же. Но Харон[41] неподкупен. Мертвых не вернешь. Летан объявил, что он больше не считает себя твоим побратимом.
Серторий протянул Перперне таблички.
— А это? — сказал он дрожащим голосом, — Ведь это таблички Индигила? Он сам признал!
Перперна развернул таблички.
— Грубая работа! — бросил он, пододвигаясь к Серторию. — Обрати внимание: запись начата не с верхней части таблички, а с середины. То, что было вверху, стерто. А последние слова написаны другой рукой. Негодяй старался подражать неумелому детскому почерку. Но сравни букву «а» на первой и второй табличках. Видишь, средняя черточка с завитками. Это ослиные уши Клеарха! Клянусь Геркулесом! Это просто школьное упражнение, которое Клеарх обработал специально для тебя!
— Почему же молчал Индигил? — глухо сказал Серторий.
— Ты не знаешь иберов?.. — молвил Перперна.
Серторий схватился руками за голову. Ему казалось, что он знал иберов. Но гнев ослепил его. Он попал в ловушку, вырытую изменником, и распорол свою душу о заостренные колья. Он принял гордость оскорбленного мальчика за дерзость и вызов. Он поверил предателю! Булла! Золотое сердечко захлебнулось в крови!
Ночь. Самая страшная из ночей в жизни Сертория. Он метался по палатке, как орел, пойманный в сети. Он убил неповинных детей! Летан объявил, что не считает себя больше побратимом, и отделился со своим отрядом. Он уйдет к Помпею. И тогда вся Испания будет потеряна. Утрачено все, чего он достиг трудом и терпением. И это сделал какой-то жалкий учителишка-грек! Что из того, что Перперна отрубил ему голову? Змеиный яд уже отравил чистую кровь Летана.
«Если бы я мог найти белую лань… — думал Серторий. — Если бы иберы увидели меня с нею!.. Я вернул бы их доверие. Они поняли бы, что я не виноват, что я стал орудием злой воли».
40
Гармодий и Аристогитон — знатные афинские юноши, убившие в 510 г. до н. э. ненавистного народу тирана Гиппарха.
41
Xарóн. — Согласно греческим преданиям, перевозчик, который на челноке переправляет через реку подземного царства души мертвых. Для уплаты за перевоз умершим клали в рот мелкую монету.