Мы привели здесь эту цитату Бастиана только для того, чтобы продемонстрировать подтверждение открытия живых частиц в меле и известняке, которое сделал Бешан, и мы должны предоставить геологам решить, можно ли объяснить это явление инфильтрацией или другими внешними причинами. Если нет, то мы вынуждены поверить объяснению профессора Бастиана о непрерывном зарождении из химических источников, отказавшись от объяснения профессора Бешана о происхождении всех организованных существ из микрозимов, которые мы сегодня называем микросомами и которые обнаруживаем в клетках и животных, и растений. Таким образом, учение Бешана способно дать объяснение явлениям, которые иначе можно объяснить только спонтанным зарождением, как показал профессор Бастиан. Мы не собираемся выяснять, верна ли теория Бешана о том, что микрозимы мела являются живыми останками мертвых существ древних времен. Мы бы хотели вопрос о меле предоставить решать тем специалистам, которые по роду своей работы имеют с этим дело. Мы коснулись здесь этого вопроса лишь потому, что именно эти первичные наблюдения профессора Бешана привели к его теории о клетке, впоследствии подтвержденной современной цитологией, и к его микрозимной доктрине (как ее можно было бы назвать), которая, как нам кажется, чересчур отвергается современной медицинской школой. Тот, кто не расположен всерьез принимать Бешана, пусть поразмыслит над тем фактом, что современные теории не сказали ничего нового о микрозимах – все уже содержалось в первой теории. Например, сейчас считается, что подобно мельчайшим морским насекомым, формирующим кораллы, некоторые микроорганизмы тоже предназначены не только для разрушения камней и образования мела с известняком, но и для активного участия в формировании залежей железа[87].
Несмотря на вышеупомянутые насмешки, работы Бешана к тому времени стали привлекать к себе все больше внимания, и к середине шестидесятых годов Бешан приобрел преданного энтузиаста и соратника в лице профессора Эстора – врача и хирурга, служащего в больнице Монпелье. Помимо масштабной врачебной практики, Эстор был хорошо знаком с исследовательской работой и был широко сведущ в научных теориях. Он был поражен открытиями профессора Бешана, которые считал краеугольным камнем клеточной физиологии. В 1865 г. в «Мессагер ду Миди» он опубликовал статью, уделив в ней особое внимание профессорскому объяснению ферментации как процесса питания клеток. Подтвердив до известной степени клеточную доктрину Вирхова, эта концепция вызвала сенсацию в Германии, поскольку она показала, что теория немецкого ученого была лишь частично верной.
Вероятно, это был звездный час Бешана. Осознавая, что великое открытие, к которому он вновь обратился, могло впервые в истории медицины дать объяснение процессам жизни и смерти, он также был счастлив, получив преданного и усердного помощника, который разделил с ним его работу. Одновременно с этим, небольшая группа учеников с энтузиазмом вызвалась помогать в исследованиях своего великого Учителя. Однако на небосклоне Бешана уже вырисовывалось небольшое облачко, пока еще неразличимое, но грозившее разрастись и затмить собой весь горизонт. Франция была в беде: вся шелковая промышленность страны оказалась под угрозой из-за таинственных заболеваний тутовых шелкопрядов. По собственной инициативе и без какой-либо материальной поддержки, Бешан сразу же взялся за решение этой проблемы, не догадываясь, что это приведет его к прямой конфронтации с официально назначенным лицом, и вместо благодарности за найденную разгадку проблемы, Бешан заработает лишь нескончаемую ненависть и зависть баловня судьбы – Луи Пастера.
Глава 9. Заболевания тутовых шелкопрядов
С началом 1865 года эпидемия среди тутовых шелкопрядов приобрела столь острый характер, что шелковая промышленность Франции оказалась под серьезной угрозой. Яйца, гусеницы, куколки и мотыльки – все подвергалось заражению. Для заболевания было характерно присутствие микроскопического объекта, названного «вибрирующей корпускулой» или «корпускулой Корналия» по имени ученого, который первый разглядел ее, но более известна эта болезнь под названием «пебрина» – от слова «pébré», что на местном наречии французского означало «перец».
Благодаря ходатайству Дюма, министр сельского хозяйства назначил Пастера разбираться с проблемой. Впоследствии ни одна лекция по этому вопросу не обходилась без рассказа о том, как работа Пастера вернула стране больше денег, чем составили военные контрибуции, принудительно выплаченные Францией Германии после 1870 года. В действительности же удача невероятно сопутствовала Пастеру. Если бы Бешан не объяснил ему загадку тутовых шелкопрядов, нам могли бы рассказывать совершенно другую историю.
87
Внимание к себе привлекло поразительное современное открытие, аналогичное открытию микрозимов в меле, сделанное Бешаном. В «Обзоре железных и угольных торгов» («The Iron and Coal Trades Review») за 4 мая 1923 г., в статье «Нистагм угольщиков» д-р Фредерик Робсон выдвигает утверждение профессора Поттера о том, что «в угле есть бактерии, способные производить газы, представляющие собой смесь метана, углекислого и угарного газов, с высвобождением до двух градусов тепла по Цельсию (35 °F–36 °F). Оказывается, что дерево способно содержать в своем видоизмененном состоянии (в виде угля) бактерии, изначально присутствующие в трех стадиях его существования. Возможно также, что в растениях различных классов процветают присутствующие в них различные виды бактерий… возможно находящиеся в каменном угле… Эта идея бактериальной инвазии в угле наводит на предположение, что окисление до некоторой степени может быть обязано огромной армии аэробных и анаэробных бактерий, которые могут вызывать окисление и объясняют происхождение угольных газов в шахтах. То есть окисление обязано живым организмам с высвобождением 2 °C тепла. Это было опровергнуто, но очевидно, что бактерии существуют… Есть свидетельства того, что при 100 °C (212 °F) любая бактериальная активность прекращается. Если битуминозный уголь и бактериальная инвазия идут рука об руку, находясь в определенной взаимосвязи, тогда по мере повышения твердости каменноугольных пластов от востока к западу, инвазия, то есть содержание микробов, должно уменьшаться пропорционально высвобождаемым газам».
Это более современное подтверждение удивительного открытия Бешана, но именно благодаря профессору мы в состоянии объяснить происхождение так называемых бактерий. Согласно его учению, это должны быть микрозимы, или микросомы клеток доисторических деревьев, которые сейчас мы наблюдаем в их окаменелой форме – в форме угля, сохранившего, тем не менее, в невредимости бесконечно малые формы жизни, однажды создавшие первобытную растительность.