Впрочем, когда Пастер оправился от болезни, наполовину парализованный и приволакивавший одну ногу, прусские захватчики на время прервали спокойное течение жизни Франции, и национальное бедствие отодвинуло на второй план все разногласия. Кто знает, быть может, он считал, что события этой национальной катастрофы сотрут многое из памяти современников. Во всяком случае, в 1872 году Пастер внезапно поразил своей выходкой Академию наук.
Но сначала давайте подведем черту. Вспомним, что еще в 1862 г. Бешан взялся за изучение винного брожения, и результаты его экспериментов были опубликованы в 1864 г. В них ясно говорится, что источник плесени, вызывающей ферментацию виноградного сусла, находится вне винограда, и что на черенках и листьях виноградников содержатся организмы, способные вызвать вредную для урожая ферментацию. Он продемонстрировал всесторонний взгляд на феномен ферментации. Он не только понял роль атмосферных микроорганизмов и вездесущих внутриклеточных элементов, но также указал на организмы, находящиеся на внешних поверхностях. Впоследствии, начиная с 1869 г. и до 1872 г., два других исследователя, Лешартье и Беллами, подтвердили его теорию, продемонстрировав, что внутриклеточные элементы фруктов в изоляции от воздуха вызывают ферментацию и производят спирт, и что такая ферментация связана с растительной активностью.
Пока безо всякой шумихи проводилась эта серьезная работа, Пастер старался как можно больше привлечь к себе общественное внимание. С самого начала, как мы знаем, Пастер заручился благословением императора и посвятил Наполеону III книгу, за которую получил медаль Гран-при на выставке в 1867 г. Естественно, чтобы получить приз, он специально совершил паломничество в Париж, где, как наивно предположил биограф Пастера, «его присутствие не было совершенно необходимым»[151]. Казалось бы, после такого успеха Пастер должен был признать достоинства противоположных теорий, несогласных с его постоянным обращением к атмосферным микробам как единственной причине ферментации. Но даже его поклонники вынуждены признать, что едва ли в привычке Пастера было уступать место другим, кроме тех случаев, когда его признавали светилом, а он в ответ готов был делиться успехом со своими последователями, позволяя им погреться в лучах своей славы. Если бы Бешан преклонил перед ним колени, Пастер признал бы заслуги профессора, но поскольку тот превосходил Пастера и критиковал его, им суждено было вечно противостоять друг другу, даже в тех вопросах, по которым их мнения совпадали.
В 1872 году, отмеченном особенно напряженной работой на медицинском факультете Университета Монпелье, Пастер, как мы уже сказали, удивил своей выходкой Академию наук.
Если обратиться к записям конца года, то 7 октября 1872 г. мы обнаруживаем отрывок из зачитанных перед Академией заметок Бешана под названием «О влиянии буры на явления ферментации»[152]. В то время эта работа представляла большой интерес и давала ответы на ряд вопросов, поднятых Дюма.
21 октября 1872 г. профессор Бешан и профессор Эстор представляют свою совместную работу, которая называется «О функции микрозимов во время эмбрионального развития»[153]. Это был один из важнейших научных трактатов о выдающихся открытиях и их подтверждающих экспериментах.
28 октября 1872 г. Бешан зачитывает записки, названные «Исследования физиологической теории спиртового брожения пивных дрожжей»[154].
11 ноября того же года он зачитал записки «Исследования отправлений и изменений плесени»[155].
Представление об огромной проделанной работе частично дают и сами названия этих документальных свидетельств его неутомимой энергии. Можно представить изумление и естественную досаду Бешана, когда Пастер вынудил его оторваться от напряженного труда, присвоив себе его теории, выдвинутые еще за годы до того.
Во-первых, 7 октября 1872 г. Пастер представляет в Академию доклад «Некоторые эксперименты, показывающие, что дрожжевой микроб, производящий вино, происходит извне винограда»[156].
Но это было открытие Бешана, опубликованное еще в 1864 году!
Даже для самых подобострастных членов Академии это было уже слишком! Фреми прервал доклад, чтобы продемонстрировать необоснованность выводов Пастера.
По просьбе Дюма, Пастер заново представил доклад в Академию, теперь под другим названием: «Новые факты для понимания теории, которую следует называть теорией ферментации»[157].