Глава 16. Международный медицинский конгресс и некоторые фиаско Пастера
В 1877 г. Пастер занялся проблемой сибирской язвы и, по обыкновению выдвигая себя на первый план, начал широко рекламировать свой метод культивации палочковидных организмов – бактеридий. Он заявлял, что они были единственной причиной заболевания, и настоятельно предлагал переименовать сибирскую язву в бактеридиоз.
Пастер считал, что кровь заболевшего сибирской язвой животного не содержит никаких других микроорганизмов, кроме бактеридий, которых он рассматривал строгими аэробами. Поэтому он утверждал, что бактеридии не участвуют в процессах гниения, которое, по его мнению, обязано только анаэробным микроорганизмам из разряда вибрионов, и зараженная бактеридиями кровь не подвержена гниению. В трупе же напротив, как он считал, зараженная сибирской язвой кровь быстро становится гнилостной, поскольку труп является прибежищем для внешних вибрионов, проникающих в кишечник, всегда полный всевозможных вибрионов, и коль скоро нормальная жизнедеятельность организма уже не является препятствием для них, они приводят к быстрому гниению.
Таким было учение, на основе которого Пастер собирался создать профилактическое средство от сибиреязвенной болезни, для чего предложил использовать смесь «аэробных микробов» (а именно бактеридий) с гнилостными «анаэробными микробами». Он считал, что в результате можно нейтрализовать вирулентность bacillus anthracis (сибиреязвенной бациллы. – Прим. перев.), и инъекция этой смеси животным защитит их от инфицирования.
Выдвигая эти теории, он поссорился с еще одним членом Медицинской академии, д-ром Коленом, который интересовался, каким образом сибирскую язву могут вызывать бактеридии, если иногда эти микроорганизмы отсутствуют на вирулентной стадии заболевания. На заседании 12 марта 1878 г. он взял слово для критики опубликованного отчета предыдущей сессии[204].
На предыдущей сессии, – сказал он, – господин Пастер сформулировал два утверждения, которых нет в «Бюллетене». Первое заключалось в том, что бактеридии сибирской язвы не появляются в крови здоровых животных; второе – что бактеридии не размножаются в организме. Я ответил, что оба эти утверждения кажутся мне спорными, но любая их критика бессмысленна, поскольку они были изъяты из опубликованного отчета. Из протоколов при печати также были изъяты и другие утверждения господина Пастера, среди которых есть такие как «изучение капли зараженной сибирской язвой крови займет целую жизнь», а также, что «найти бактеридию в капле крови так же сложно, как найти клетку фермента в литре пивных дрожжей».
Эти купюры (а также некоторые добавления к протоколам, о которых мне нет необходимости говорить) абсолютно безразличны мне, хотя из-за них мое выступление выглядит «сотрясением воздуха», лишенным собственно предмета критики. Но мне небезразлично, что господин Пастер включил в «Бюллетень» то, чего я не говорил, приписав мне методы экспериментирования и аргументацию, которые ни в коей мере моими не являются. Я протестую именно против этого.
Пастер сделал сбивчивое заявление, не дающее ответа на обвинения д-ра Колена, которые, надо заметить, не касались обычного авторского исправления отчета о наблюдениях, а говорили о прямом передергивании в протоколах. Можно понять Колена, так и не получившего нормального объяснения или извинений от Пастера, и сказавшего следующее: «Я заявляю, что отныне я не стану ничего обсуждать с господином Пастером»[205].
Пылкие панегирики, которыми окружена память знаменитого французского химика, в значительной степени скрывают то неодобрение, с которым его методы были восприняты многими из его современников.
Пастер не терял времени, продвигая свои теории о сибирской язве и вопросах, связанных с ней, и 30 апреля 1878 г. зачитал перед Академией наук записки, написанные им в соавторстве с Жубером и Шамберланом. В этих записках под названием «Теория микробов и их применение в медицине и хирургии» микробная теория заболеваний впервые громко возвестила о себе. Пастер воспользовался удобной возможностью для широкой рекламы своего открытия «того факта, что ферменты являются живыми существами». Само собой, ни единого слова благодарности не было сказано в адрес Бешана за его великолепное освещение этого вопроса. Записки начинались с утверждения, что это открытие стало результатом сообщения Пастера о ферментации в 1857–58 гг.; что зародышами микроорганизмов изобилует все вокруг; что тем самым доказана несостоятельность теории спонтанного зарождения, и что в контакте с чистым воздухом вино, пиво, уксус, кровь, моча и все жидкости тела не подвержены никаким из своих обычных изменений.