А действительно — как?
1 — Перед революцией 1967 год
«Во Вьетнаме мы воюем, воюем по-настоящему, так что и этот фильм нельзя ни облагородить, ни подчистить в стиле «пиф-паф, ой-ой-ой». Потому что крови слишком много».
Как «Бонни и Клайд» Уоррена Битти сотворил скандал, Паулин Кэйл подготовила Америку для «нового» Голливуда, Фрэнсис Коппола дал путёвку в жизнь молодым кинематографистам, а Питер Фонда сам приготовил себе ловушку.
Уоррен Битти мог оказаться первым, кто полез целовать ноги Джеку Уорнеру. И уж во всяком случае последним, кто мог на такое сподобиться. Молва гласит, что Битти из кожи вон лез, только бы убедить Уорнера профинансировать «Бонни и Клайд», а того фильм совершенно не интересовал. Следует сказать, что Уорнер актёра терпеть не мог, ему надоели его бесконечные звонки и нытьё. Дня не проходило, чтобы Битти о чем-нибудь не попросил. Но для Уорнера он был лишь очередной симпатичной мордашкой на пути к многообещающей карьере, грезящий об участии в так называемых «высокохудожественных» фильмах. Даже «Великолепие в траве» Элиа Казана, первый фильм Битти, который, по сути, сделал его известным, так и не принес приличных денег. Билл Орр, зять Уорнера, отреагировал соответствующим образом — на предварительном просмотре он просто уснул. На самом деле, в активе Битти пока не было настоящего хита. Он считал, что слишком хорош для фильмов, что ему предлагали, и по этой причине отказался даже от роли президента Соединенных Штатов. Джон Ф. Кеннеди обратился на студию с предложением экранизировать книгу Джона Трегаскиса «Джон Ф. Кеннеди и ПТ-109». Режиссёром он хотел видеть Фреда Циннемана, а исполнителем главной роли — Битти. Мало того, что Битти отказался играть Кеннеди, он ещё посоветовал Пьеру Сэлинджеру [1] вообще отказаться от проекта, по той причине, что сценарий «высосан из пальца» [2]. Уорнер не привык к подобным оценкам и выставил Битти вон, прокричав вдогонку: «В этом городе тебе больше не работать!».
А вот что говорит по этому поводу Битти: «Он всегда ненавидел меня и сам рассказывал, что боялся оставаться со мной один на один, думая, что я пущу в ход кулаки». Правда, кулаки — это не в его вкусе. В конце концов, Битти — актёр. И вот однажды он действительно припёр хозяина студии к стенке, пал перед ним ниц и, обхватив за колени, завопил:
— Полковник! — а его все звали «полковник». — Хотите, я вам ботинки буду целовать, хотите — лизать буду.
— Эй-эй, Уоррен, встань.
— Я договорился с Артуром Пенном, сценарий потрясающий, я сделаю фильм даже за шестую часть прокатной прибыли. Это будет великий гангстерский фильм.
Уорнер в замешательстве заорал:
— Какого чёрта? Встань с моего пола!
— Не встану, пока вы не согласитесь.
— Ответ один — НЕТ!
Переводя дыхание, Уорнер вдруг задумался. Собственно, что он терял: что значат 1,6 миллиона долларов по сравнению, скажем, с 15 миллионами, которые он сейчас вкладывал в своё любимое детище — картину «Камелот»? Кроме того, он уже подумывал о том, чтобы продать свою долю в студии. Если дело выгорит, к моменту выхода картины он будет уже далеко, на юге Франции, в своем дворце на Ривьере, причем гораздо богаче, чем сейчас. Почему бы не проявить снисходительность к этому ненормальному. И Уорнер позволил звезде прислать ему в письменном виде расклад бюджета картины. Письмо он, конечно, не получил, а Битти своего добился.
Битти настаивает на том, что ничего подобного не было. Однако многие готовы поклясться, что присутствовали в тот момент в кабинете и видели всё собственными глазами. В любом случае тому подобное должно было произойти, столько здесь иронии и подтекста — коленопреклоненный символ «нового» Голливуда у ног Голливуда «старого». И это тогда, в середине 60-х, когда никто и подумать не мог о подобном расколе времён.
Уоррену Битти «Бонни и Клайд» был нужен как воздух. После яркой работы в «Великолепии в траве» 1961 года его карьера не пошла в гору. Причин тому много — неудачный выбор ролей, цинизм молодости в отношении к Голливуду и определенно романтические представления о месте и роли в его жизни женщин, отнимавших, возможно, чуть больше времени, чем следовало. Во многом его личные профессиональные неурядицы определялись и не самым лучшим положением дел в киноиндустрии. Казан, Джордж Стивене, Жан Рено, Билли Уайлдер — все те, кем Битти восхищался, пик успеха уже переступили. Старый порядок уходил, а новый ещё не появился.
Последние три года Битти жил с Лесли Карон. Познакомились они в начале 1963 года на обеде, который устроил агент актрисы Фредди Филдс, руководитель «Криэйтив менеджмент ассошиэйтс». Вечеринка проходила в «Бистро», популярном в Беверли-Хиллз ресторане, и, как предполагалось, должна была повысить шансы Лесли на получение «Оскара» за роль в картине «Угловая комната». Битти видел все фильмы с её участием — «Американец в Париже», «Лили», «Жижи» — и был без ума от неё. Там он и поинтересовался, не может ли как-нибудь навестить её дома. В то время Карон была замужем за Питером Холлом, режиссёром Королевской шекспировской труппы. Но, учитывая то, что мужья в Голливуде никогда не считались непреодолимым препятствием, она со всей страстью отдалась роману с молодой харизматической звездой, правда, не афишируя новое увлечение.
Битти только закончил сниматься в «Некто Микки», глупой, но претенциозной картине, американском образчике некоммерческого кино, снятом Артуром Пенном с явным европейским флёром. Освободившись, он вылетел на Ямайку, где Карол вместе с Кэри Грантом была занята на съёмках «Отца семейства». А вечером, в её бунгало, они подумали о будущей карьере Битти. Сам актёр считал себя наследником Джеймса Дина, Марлона Брандо, Монтгомери Клифта и никак не мог взять в толк, почему их воспринимали всерьёз, а к нему относились как к плейбою.
Вернувшись домой, Битти отметился звонками у всех своих подружек и начал обдумывать новый фильм, который в результате назовёт «Что нового, киска?». Как он сам выразился, «это будет комедия о Дон Жуане, страстном до маниакальности». За дело Битти принялся с Чарльзом Фельдманом, другом и агентом, который станет впоследствии продюсером. Симпатичный и жизнерадостный Фельдман основал компанию «Феймос артистс», представлявшую интересы таких звезд, как Грета Гарбо, Марлен Дитрих и Джон Уэйн. Ричард Сильберт, тоже опекавшийся Фельдманом, вспоминает: «Чарли многому научил Уоррена. Ну, например, ничего не оформлять в письменном виде: не подписывай контракт и в любой момент можешь выйти из игры». Сильберт, молодой художник-постановщик, вместе с Битти начинал карьеру у Казана в «Великолепии в траве», а до этого в его же картинах — «Куколка» и «Лицо в толпе». Участвовал он в работе и над такими фильмами-событиями тех дней, как «Маньчжурский кандидат» и «Ростовщик». «Чарли нельзя было отказать. Это был прирождённый искуситель, точь-в-точь, как сам Уоррен. А Уоррен любил повторять: «Забудь, что есть друзья, главное добиться максимально выгодных условий сделки», — резюмирует Сильберт.
Битти собирался играть главную роль в картине «Что нового, киска?» и хотел, чтобы Фельдман продюсировал картину. Правда, поставил одно условие. Все знали, что Фельдман в своих фильмах обязательно снимает подружек. На тот момент у него была французская актриса Капуцин [3]. Так вот, Битти потребовал, чтобы в сценарии не было никаких героинь а-ля Капуцин. А Фельдман, не любивший советов в таких делах, послал его куда подальше. В конце концов, всё обошлось, он согласился, и работа над сценарием началась.
2
В течение апреля — ноября 1943 г. младший лейтенант Кеннеди командовал торпедным катером ПТ-109 в акватории Соломоновых островов. В первом и последнем по-настоящему серьёзном боевом выходе в океан катер, не сделав не единого выстрела, был протаранен и потоплен японским эсминцем. Кеннеди и 10 членов команды спаслись, доплыв до необитаемого острова, где были обнаружены дружественными союзникам аборигенами. Первоначально генерал Макартур якобы хотел предать командира суду военного трибунал, но в результате Кеннеди был награждён орденом «Пурпурное сердце», медалью флота и морской пехоты, произведён в лейтенанты и по болезни списан с действующего флота.
3
Капуцин (1933-1990 гг.) — французская модель и актриса, близкая подруга Одри Хёпберн, на свадьбе которой была свидетельницей. В последние годы жизни страдала манией суицида; покончила с собой, выбросившись с восьмого этажа своего дома в Швейцарии. В России известна по ролям княгини Каролины Витгенштейн в фильме «Нескончаемая песня: рассказ о Ференце Листе» (1959 г.), звезды публичного дома в ленте Э. Дмитрика «Пуститься во все тяжкие» (1962 г.), в отечественном прокате — «Прогулка по беспутному кварталу», и Т. Янга «Красное солнце» (1971 г.).