— Джон?
Он оглянулся, перепугавшись до полусмерти. Перед ним стоял мистер Биссетт, преподаватель французского, и вид у него был встревоженный. За спиной у него в коридоре все остальные ученики уже проходили в актовый зал на общее утреннее собрание. Если кто-то из них изредка и отмачивал шутку, дурачась, то уж благим матом не орал никто. Должно быть, этим ребятам — как и самому Джейку — родители тоже прожужжали все уши о том, как крупно им повезло, что их приняли в школу Пайпера, куда никого не принимают за деньги (хотя плата за обучение составляет $22 000 в год) и где смотрят только на то, есть у тебя в черепушке мозги или нет. Вероятно, многим из учеников самой-самой-школы тоже были обещаны увеселительные поездки, если они будут прилично учиться. Вероятно, некоторые родители этих счастливчиков даже сдержат свои обещания. Вероятно…
— Джон, ты как себя чувствуешь? — спросил мистер Биссетт.
— Хорошо, — сказал Джейк. — Спасибо. Сегодня я заспался немного. Наверное, еще не проснулся как следует.
Мистер Биссетт улыбнулся, расслабившись.
— Со всеми бывает.
Только не с моим папой. Мастер «убойной силы» никогда не позволит себе заспаться.
— Ты готов к своему экзамену по французскому? — спросил мистер Биссетт. — Voulez-voux examiner a moi cette midi?[7]
— Думаю, да, — бодро ответил Джейк, хотя, если честно, он просто не знал, готов ли он к экзамену. Он даже не помнил, готовился он по французскому или нет. В те дни для него почти все перестало иметь значение… все, кроме этих голосов в голове, сводящих его с ума.
— Хочу еще раз тебе сказать, Джон, что я очень тобой доволен. Я хотел сказать то же твоим старикам, но они не пришли на родительский вечер…
— Они очень заняты, — сказал Джейк.
Мистер Биссетт кивнул.
— Ну так вот, ты меня очень порадовал. Я просто хотел, чтобы ты это знал… и я очень надеюсь, что на следующий год ты продолжишь заниматься французским и мы снова с тобой увидимся.
— Спасибо.
А про себя Джейк подумал, что бы сказал сейчас мистер Биссетт, если бы услышал такое: Но мне кажется, что на следующий год я при всем желании не смогу заниматься французским, разве что только заочно, если в старом добром Саннивейле школьникам разрешают учиться заочно.
В дверях актового зала появилась Джоанна Франкс, школьный секретарь, со своим серебряным колокольчиком в руке. В школе Пайпера все звонки давали вручную. Джейк допускал, что в глазах родителей сие обстоятельство имело особое очарование. Сладкие воспоминания о маленьком школьном здании из красного кирпича и все такое. А его самого это бесило. И особенно в последнее время, когда звон серебряного колокольчика болезненно отдавался прямо в мозгу…
Долго я так не выдержу, сказал он себе в отчаянии. Мне очень жаль, но, по-моему, я схожу с ума. То есть я действительно схожу с ума.
Заметив мисс Франкс, мистер Биссетт повернулся к дверям, потом снова к Джейку:
— У тебя все в порядке, Джон? А то в последнее время ты, кажется, чем-то обеспокоен. Что-то тебя тревожит?
Джейка обезоружила неподдельная доброта в голосе преподавателя, но он тут же представил себе, как будет выглядеть мистер Биссетт, если он сейчас скажет ему: Да. Меня кое-что тревожит. Один небольшой, черт возьми, фактунчик. Видите ли, я тут недавно умер и попал в другой мир. А там умер снова. Вы мне скажете, что такого не может быть, и вы будете правы, и я знаю, что вы, безусловно, правы, но в то же время я знаю, что вы ошибаетесь. Так оно все и было. Я умер. Действительно умер.
Но если бы он залепил такое, сейчас мистер Биссетт уже бы названивал Элмеру Чеймберзу, а Саннивейлская лечебница показалась бы Джейку воистину райским местечком после всего того, что ему выскажет папа по поводу переучившихся школьников, затеявших вдруг отпускать идиотские замечания как раз накануне экзаменационной недели. По поводу мальчиков, что выкидывают номера, о которых отцу потом будет стыдно упомянуть за ленчем или на коктейле. По поводу сыновей, которые-позволяют-себе…
Джейк заставил себя улыбнуться мистеру Биссетту.
— Просто немного волнуюсь перед экзаменами.
— Все ты сдашь, — ободряюще подмигнул ему мистер Биссетт.
Мисс Франкс зазвонила в свой колокольчик, объявляя начало утреннего собрания. Джейк едва не поморщился — каждый его перезвон больно бил по ушам и проносился в мозгу точно маленькая ракета.
— Пойдем, — сказал мистер Биссетт, — а то опоздаем. Нехорошо было бы опоздать в первый день экзаменационной недели, верно?