Однако в середине 1970-х годов мало кто предполагал, что позитивные действия для меньшинств, кроме афроамериканцев, станут значительными в численном выражении. Поскольку с 1910-х годов иммиграция была низкой, к 1970-м годам этническая принадлежность стала играть относительно небольшую роль в политической жизни Америки. В 1970 году только 9,6 миллиона американцев — 4,7 процента населения — были иностранными уроженцами, что было наименьшим показателем более чем за 100 лет.[63] Выходцы из Европы, возглавляемые итальянцами, немцами и поляками, составляли 5,7 миллиона человек, или около 58 процентов всех иностранцев. Число прибывших из Латинской Америки составило всего 1,8 миллиона человек, из Азии — около 800 тысяч. Слова и фразы, которые впоследствии стали доминировать в дискуссиях о расовой и этнической принадлежности — «разнообразие», «мультикультурализм», «группы меньшинств» (во множественном числе) — только начинали входить в повседневный обиход.
Однако благодаря принятому в 1965 году закону об иммиграционной реформе число легально принятых новоприбывших в последующие годы значительно увеличилось и составило около 28 миллионов человек в период с 1970 по 2000 год. Процедуры позитивных действий, постепенно распространившиеся на многих небелых иностранцев (и их потомков), стали иметь широкий охват.[64] В 2000 году федеральная политика, предусматривающая различные позитивные процедуры для меньшинств, потенциально охватывала более 80 миллионов человек — не только 35 миллионов (12,3 процента населения), которые в то время были афроамериканцами, но и несколько большее число — 35,3 миллиона (12,5 процента) латиноамериканцев, 10,1 миллиона (3,6 процента) азиатов и почти 2,5 миллиона (1,2 процента) коренных американцев, эскимосов или алеутов. Это составляло более 29% от общей численности населения в 281 миллион человек в 2000 году.[65]
Верховный суд также продвинул тенденцию к защите интересов меньшинств, единогласно постановив в 1971 году, что работодатели могут быть признаны виновными в расовой дискриминации при приёме на работу, даже если нет доказательств того, что они намеревались это сделать. Суд, который в то время возглавлял ставленник Никсона Уоррен Бургер, объяснил, что последствия критериев приёма на работу — то есть то, привели ли эти критерии (в данном случае требования к работникам иметь диплом о среднем образовании или пройти обобщенный тест на интеллект) к дисквалификации или исключению кандидатов из числа меньшинств — должны учитываться при определении того, нарушил ли работодатель Раздел VII.[66] В 1977 году Управление по управлению и бюджету (OMB) подтвердило уже существующую практику EEOC, выпустив Директиву 15, которая определила не только афроамериканцев, но и испаноговорящих, американских индейцев, азиатов, эскимосов и алеутов как группы, которые могут быть достойны определенных видов позитивных действий.
Этот «этно-расовый пятиугольник», как его позже назвали, показал, насколько далеко в сторону санкционирования групповых преференций и льгот зашло либеральное мнение к концу 1970-х годов. Это была волна, поднявшаяся отчасти благодаря действиям членов Конгресса, законодателей штатов и руководителей городов, которые одобряли программы предоставления льгот подрядчикам из числа меньшинств, а отчасти благодаря невыборным государственным чиновникам в федеральных агентствах, таких как EEOC, либеральным активистам и юристам, отстаивающим общественные интересы, и судьям, которые поддерживали политику, основанную на правах. К 1980 году так называемая Конференция руководства по гражданским правам, в которой было представлено более 165 правозащитных организаций, приобрела значительное влияние в Вашингтоне.[67]
Программы позитивных действий, призванные способствовать восходящей социальной и экономической мобильности, мало чем помогли массам малообеспеченных меньшинств, большинство из которых были малообразованными и работали (если вообще работали) в «синих воротничках» или в сфере обслуживания, что мало способствовало социальной мобильности. Однако позитивные действия дали существенный толчок к расширению образовательных возможностей и продвижению женщин из среднего класса, а также относительно небольшому числу мобильных меньшинств, которые благодаря этому были приняты в университеты и продвинулись в мире. К концу 1980-х годов большинство крупных американских корпораций приняли процедуры позитивных действий, чтобы диверсифицировать свой персонал и/или избежать дорогостоящих судебных разбирательств по обвинению в расовой или гендерной дискриминации в связи с практикой найма и продвижения по службе.[68] Военные службы, тем временем, прилагали больше усилий для содействия расовой интеграции.
63
В 1910 году 14,7% американцев были иностранного происхождения. С 1860 по 1930 год этот процент никогда не был ниже 11,6.
64
О долгосрочных последствиях — в большинстве своём непреднамеренных — иммиграционного закона 1965 года (и последующих иммиграционных законов) см. главу 9.
65
Хью Дэвис Грэм, «Курс на столкновение: Странное слияние позитивных действий и иммиграционной политики в Америке» (New York, 2002); David Hollinger, «Amalgamation and Hypodescent: Вопрос этнорасового смешения в истории Соединенных Штатов», American Historical Review 108 (Dec. 2003), 1363–90. В 2000 году число американцев, родившихся в Европе, составило 4,4 миллиона человек, что несколько ниже, чем в 1970 году. Число родившихся в Латинской Америке в 2000 году составляло 14,4 миллиона человек; число родившихся в Азии — 5 миллионов. Цифра 80 миллионов включает в себя родившихся в Америке потомков азиатов, латиноамериканцев и других групп меньшинств (таких как алеуты и жители тихоокеанских островов), некоторые из которых воспользовались преимуществами позитивных действий или процедур выделения мест для меньшинств. В 1970 году только 792 000 человек заявили в ходе переписи, что они американские индейцы; рост этнического самосознания, а не значительный рост индейского населения (рождаемость среди индейцев была очень низкой), в первую очередь стал причиной значительного увеличения (до 2 476 000 в 2000 году) числа тех, кто идентифицировал себя как американские индейцы или коренные американцы в последующие годы. Эндрю Хакер, ред., U/S: Статистический портрет американского народа (Нью-Йорк, 1983), 34; Stat. Abst., 2002, 26.
66
Григгс против Дюк Пауэр Ко., 401 США 424 (1971). В последующие годы Суд вновь и вновь возвращался к сложным вопросам трудоустройства, связанным с расовой принадлежностью, в частности, в деле «Объединенные сталевары Америки против Вебера», 443 U.S. 193 (1979), когда он постановил, что работодатели могут добровольно принимать процедуры позитивных действий в планах найма. О некоторых из этих решений см. главу 7.
67
Грэм, «Непредвиденные последствия». Историю позитивных действий см. в Terry Anderson, The Pursuit of Fairness: A History of Affirmative Action (New York, 2004).
68
Нельсон Лихтенштейн, «Положение дел в Союзе: Век американского труда» (Princeton, 2002), 204–6.