От быстрого бега Удавка тяжело дышал. Он прямо с ходу бросился к дыре, опустился на колени и стал шарить там, пытаясь схватить Кешку за ногу. Но парнишки в начале канавы не оказалось: он пролез дальше, Поручик выругался, заложил руки за спину и зашагал взад и вперед, обдумывая план дальнейших действий.
«Кто мог предполагать, что мальчишка залезет в эту дурацкую канаву? Не нужно было скаута отпускать! Вызвать кого-нибудь на помощь из контрразведки? Нет, нужно самому испробовать все средства, чтобы выкурить его, подлеца, оттуда. Далеко ли он уполз? А ну, посвечу фонариком, может быть, видно?»
Прешиперский снова подошел к входу, опустился на землю, прижал к бокам локти, пригнул голову к земле и полез. Сначала в отверстии канавы скрылись его голова и плечи, затем — вся фигура.
Прошло несколько минут, и из канавы послышался недовольный глухой голос:
— И какой дурак делал канавы с поперечными балками! Дальше даже плеч не просунешь. Как же там лазит этот сорванец? — Прешиперский, как рак, попятился назад и с трудом выбрался обратно.
Из-за темноты контрразведчик не видел, как он испачкал глиной и паутиной свой костюм. Немного отряхнувшись, он опять зашагал взад и вперед, ломая голову, как выманить беспризорника из водосточной канавы.
«А если я ему что-нибудь пообещаю? Ведь детей привлекают лакомства».
Поручик вытащил пухлый бумажник и с притворной добротой сказал:
— Слышь, малыш! Я обещаю дать тебе конфет. Честное слово, дам. Вот крест будет порукой! — В подтверждение он перекрестился и стал прислушиваться. Но ответа не последовало. — Сейчас магазины закрыты, хочешь, вместо конфет я тебе денег дам? На вот, возьми, — говорил Удавка, нарочно шурша обесцененными кредитками. — На эти деньги ты купишь все, что душа пожелает: гармонь, пистолет, купишь себе хромовые сапоги. Ну, вылезай, не бойся.
Беспризорник не отвечал. Контрразведчик прошел по настилу еще дальше в глубь базара и все прислушивался. Без пальто он продрог. Подражая американским офицерам, поручик носил в заднем кармане брюк плоский флакон с водкой. Теперь он достал его и выпил порядочную долю содержимого. Вино вскоре дало себя знать. Прешиперскому стало теплей и веселей. Он более спокойно похаживал по тротуару, украдкой поглядывая на темневшую дыру сточной канавы. Наконец он остановился, расставил циркулем ноги и взялся рукой за лоб.
«Неужели мальчишка меня одурачил? Нужно во что бы то ни стало выкурить его оттуда. Хватит возиться. С этой шпаной легко оскандалиться! — настраивал себя на решительные действия охмелевший поручик. Убежал, негодяй! Ну, я тебе вспомню! Дай только вытащить тебя из канавы. Я тебе!..»
— Тра-та-та! Тра-та-та! — услышал стук деревянной колотушки Удавка. Он оглянулся и громко позвал:
— Сторож!
Ответа не последовало, а стук опять повторился.
Прешиперский обозлился. Он сложил рупором руки и что есть силы крикнул в темноту:
— Сторож! Оглох, что ли, дьявол тебя побери!
Китаец положил колотушку в карман и скорыми шагами направился к нему.
— Чиво твоя нада? — на ломаном русском языке спросил он, подозрительно смотря на незнакомца.
— Я — агент полиции!
Китаец, услышав слово «полиция», захлопал глазами.
— А-а… твоя — полица капитана еси?
— Да, да. Я полицейский капитан! Вот что. Сейчас же сбегай к иллюзиону Никитина и приведи ко мне одного или двух полицейских. Они там дежурят. Скажи, чтобы шли без промедления сюда, а то, мол, начальник гневается!
— Моя лавка бросай не могу. Моя — сторож, — робко возразил китаец.
— Как это — не могу?! Сейчас же беги! А твои кабаки да лавки никто не возьмет! — закричал контрразведчик. Он вытащил из кармана пистолет и пригрозил: — Видал?! Не разговаривай — и марш!
Сторож бросил тревожный взгляд на оружие и побежал исполнять приказание, но Удавка остановил его:
— Стой, подожди! Подойди сюда! Ну, живо! Что остолбенел? Слушай, — поручик положил руку на плечо сторожу, — когда будешь разговаривать с полицейскими, не делай много шума. Отзови их в сторону и скажи так, чтобы никто больше не знал. Понял?
— Какой шума нада моя делай? — переспросил китаец, не понимая, чего еще хочет от него сердитый русский «капитан».
— Балда непонятливая! Шум не на-до под-ни-мать! — с расстановкой говорил контрразведчик. — Разобрал теперь?
— Моя русски путунды[10], — мотал головой китаец.
— Ну, черт, с тобой. Беги! А то время идет. — Поручик выругался и сплюнул.
Сторож скрылся в темноте, а Прешиперский, заложив руки за спину, стал шагать около водосточной канавы, боясь отойти далеко.