По обоим берегам Конго живут народы, мало чем отличающиеся друг от друга. Различия и соответственно государственные границы придумали завоеватели.
Мы приземлились в двадцати километрах от Леопольдвиля, в аэропорту Нджили, одном из крупнейших в Африке. Он предназначен для нужд гражданской авиации, а в Нделе, на другом конце города, находится его военный собрат. Однако с 13 июля 1960 года, когда бельгийские парашютисты оккупировали Нджили «для защиты жизни и имущества бельгийских граждан», его не покидают военные самолеты.
20 июля 1960 года парашютистов сменили солдаты Организации Объединенных Наций, которые должны были защищать новое государство от вмешательства иностранных войск. «Голубая армия» — ее солдаты носят каски этого цвета — четыре года держалась «совершенно нейтрально», даже более нейтрально, чем это требовалось. Первая же встреча в таможне с этой странной интернациональной бригадой ошеломила меня. Марокканцы — я однажды видел их в Испании на стороне противника — были здесь братьями по оружию нигерийцев и белокурых шведов в шортах. Они перегружали ящики с оружием из американских в другие транспортные самолеты, летевшие в Катангу, где снова начались острые разногласия между командованием войск ООН и тогдашним властителем Катанги господином Чомбе[5] и его наемниками. Я с удивлением разглядывал высоченных эфиопов, которые также служили в «голубой армии» ООН и стояли на посту перед входом в Нджили. Представители интернациональных вооруженных сил находились в Конго, якобы чтобы помочь конголезцам. Истинную подоплеку этого благородства мог знать только человек, посвященный в тайны политики, я же долго не мог к ним приобщиться.
Вот необходимые формальности выполнены, и я погрузил свои пожитки в микроавтобус, который направился в Леопольдвиль по превосходной автостраде, бегущей вдоль узкоколейной железной дороги Леопольдвиль — Матади.
Узкоколейка, строившаяся с 1877 по 1898 год, в период колонизации Африки, принадлежит к числу первых железных дорог Центральной Африки. Ее протяженность — триста шестьдесят пять километров, и каждый километр стоил жизни ста человекам. В этом, конечно, были повинны только комары!
Пригороды столицы встретили нас прелестными бунгало, утопающими в пышной зелени больших садов. Центр города застроен новыми большими домами, над которыми возвышается здание полугосударственной Транспортной компании. Город протянулся по обеим сторонам семикилометровой авеню Альберта, которая в 1963 году была переименована в улицу 30 Июня, Дня независимости. В начале ее — статуя принца Альберта в тропическом костюме, стоящего между двумя кирпичными колоннами, больше похожими на обломки фабричных труб. Этот большой некрасивый памятник перед вокзалом и одновременно рядом с портом должен был прославить бельгийское господство, точно так же как отель «Руаяль» на границе правительственного квартала Калина в нашем веке олицетворяет американизацию. Сейчас в отеле, современном железобетонном девятиэтажном здании, разместилась штаб-квартира войск ООН. Здесь все так американизировано, что, если бы не жара — тридцать градусов в тени, — трудно было бы поверить, что вы в Африке. Недаром кто-то сказал, что Леопольдвиль — украшение Африканского континента.
Однако авеню Альберта, Калина или даже парк Гембисе, где в красивых виллах живут высокопоставленные иностранцы, — это еще не Африка. Настоящий Леопольдвиль — в Дендале, Нделе, Кинтамбо и других районах, где коренные конголезцы напиханы в дома, как в городские автобусы.
Мне повезло. В отеле «Руаяль» оказался свободный номер. Значит, я смогу познакомиться с городом, прежде чем полечу дальше.
В квартале Калина я осмотрел здание парламента. Ойо считается самым красивым в Африке, хотя больше походит на дворец спорта. Интересна его судьба. До провозглашения независимости некоторые конголезцы бывали в этом величественном здании в качестве… привратников. После провозглашения независимости народное представительство несколько раз разгоняли, так что здание парламента большей частью пустовало: народные представители обычно находятся в принудительном отпуске. Перед зданием — огромная статуя: король Леопольд II[6] верхом на коне. Один конголезец заметил, что он по обычаю властителей повернулся задом к парламенту. У людей еще сохранилось чувство юмора.
Однако меня больше интересовала резиденция Лумумбы[7], где он работал и позднее был под домашним арестом.
Перед зданием, в котором теперь находился новый премьер-министр, стояли часовые в стальных касках, с автоматами, возможно те же, что караулили Лумумбу.
Неподалеку отсюда — Дендале, типичный район Леопольдвиля. Здесь на площади в один квадратный километр проживают сто тысяч конголезцев. От главной улицы ответвляются прямые улочки, которые пересекаются под прямым углом. Образуемые ими прямоугольники забиты маленькими домиками, в большинстве своем лишенными электрического освещения и водопровода. В этих жилых коробках, по сути дела хижинах, перенесенных из глубин первобытного леса, люди живут, как в джунглях. Во время дождей дворы превращаются в болота. Ужин готовят на открытом огне. Комнаты, лишенные мебели, освещаются масляной коптилкой или керосиновой лампой. На стенах скользят тени детей, прыгающих вокруг огня. Острый запах маниоки и сушеной рыбы наполняет воздух. Из бесчисленных бистро, где конголезцы пьют пиво, доносятся крики, смех, ругань. И только здание кинематографа сияет в лучах гирлянд разноцветных лампочек, да из громкоговорителей льются задорные звуки ча-ча-ча.
Городские кварталы имеют незримые границы. Здесь живут бангала, там — баконго. Бангала не рискует поселиться среди баконго, которые здесь дома. А бангала — народ пришлый. Они покинули свою родину в излучине реки Конго и переселились в поисках работы в Нижнее Конго — так называется местность в устье Конго. Баконго считают бангала опасными конкурентами при найме на работу. Это обстоятельство использовали руководители баконго, к числу которых принадлежит и Касавубу[8], чтобы обеспечить своей партии «Абако» большинство в городских органах управления. Так Касавубу создал себе политический трамплин. Когда выяснилось, что бельгийцы предпочитают дешевый труд бангала, постоянно нуждающихся в работе, это только подлило масла в огонь.
Как хорошо, когда рабочие враждуют между собой! Тогда предпринимателям нечего бояться.
Теперь профсоюзы много сделали для объединения рабочих обеих этнических групп, хотя до политического единства рабочего класса еще далеко. К тому же возрастающая дороговизна и безработица стимулируют рост люмпен-пролетариата и задерживают развитие рабочего класса.
Жизнь в Леопольдвиле дорожает. При мне доллар стоил сто восемьдесят франков, год назад — всего шестьдесят, а через три года — триста. Цены на пиво, маниоку, хлеб поднялись в три раза, а заработная плата Осталась прежней, в результате ножницы между зарплатой и ценами все увеличивались.
Мне бросилось в глаза множество молодых людей, слоняющихся без дела. Бесчисленные уличные торговцы двигались по вечерам нескончаемой процессией между столиками кафе в надежде что-нибудь продать. У них можно было купить все что угодно, от шнурков для ботинок до змеиной кожи, от спичек до миниатюр из слоновой кости. Мне понравился молодой человек, который «оживил» мои запыленные ботинки. Он боролся с конкурентами весьма оригинальным способом. Вместо квитанции на двадцать франков, полученных за работу, он дал мне карточку с надписью: «Аль-Капоне, двадцать франков. Очень вам благодарен. Манианга Бонифаче». Далее следовал адрес.
— Зачем мне это? — спросил я.
— На случай, если я вам понадоблюсь, мосье.
— Ладно. Но почему же Аль-Капоне?
— Это мой герой, мосье. Он очень богат. Я видел его в кино.
И в самом деле! В кинотеатрах Леопольдвиля идут гангстерские фильмы, и их герои нередко находят себе подражателей на темных улочках ночного города. Горе одинокому ночному прохожему!
5
Чомбе, Моиз Капенда (1919–1969) — выходец из богатой семьи; в предпринимательской и политической деятельности был тесно связан с бельгийским монополистическим капиталом; возглавлял прозападную партию «Конакат», был президентом незаконно созданного «государства» Катанга, в 1964–1965 гг. занимал пост премьер-министра Конго. *
6
Леопольд II (1835–1909) — бельгийский король (с 1865 г.); в его правление и под его непосредственным руководством бельгийский империализм превратил бассейн Конго в колониальное владение. Леопольд II был инициатором установления в так называемом Свободном государстве Конго, существовавшем с 1885 по 1908 г., системы прямого ограбления и нещадной эксплуатации местного населения.
7
Лумумба, Патрис Эмери (1925–1961) — общественный, политический и государственный деятель, лидер крупнейшей патриотической партии Национальное движение Конго, участник ряда международных конференций, глава первого правительства Республики Конго.
8
Касавубу, Жозеф (1910–1969) — общественный и государственный деятель, с 1956 г. председатель племенной Ассоциации баконго по унификации, сохранению и распространению языка конго («Абако», основана в 1950 г.), превратившейся затем в политическую партию; с 1960 по 1965 г. президент Республики Конго.