Сменщица появилась достаточно быстро — так, что еще успела подать мужчине «попадам»[3] и признать, что снимок Евы четкий, до мельчайших подробностей.
Когда я появился в полицейской комендатуре на улице Повольного, то уже мог описать фотографию принявшему меня подкомиссару[4] Прокоцкому по памяти. Но не стал. Мы вышли на нужный профиль, и я показал ему снимок. Морща лоб, сотрудник полиции долго вглядывался в него.
Он вел это дело десять лет назад. Я надеялся уловить в его глазах блеск, окончательно убеждающий меня в том, что на снимке действительно Ева. Но Прокоцкий повел себя так, словно увидел изображение совершенно не известной ему особы.
— Ну естественно, — наконец изрек он.
— Что естественно?
— То, что вы ищете в других женщинах образ исчезнувшей невесты.
Я открыл было рот, но не сумел ничего произнести. Категоричность в его голосе просто сбила меня с толку.
Прокоцкий оторвал взгляд от монитора, глубоко вздохнул и с сочувствием посмотрел на меня.
— Вы ведь с тех пор ни с кем не связывались? Так?
— Нет, не связывался. Но какое это имеет отношение к делу?
— Вам ее по-прежнему не хватает. Это естественно, что…
— Вы шутите?
— Такое случается…
Я указал пальцем на монитор.
— Вы видите то же, что и я?
— Вижу девушку, похожую на Еву. И это всё, пан Вернер.
Переступив с ноги на ногу, я в отчаянии повел взглядом вокруг, словно надеясь на появление кого-нибудь, кто мне поможет.
— Но ведь это она! Черт возьми, неужели вы не видите?!
Подкомиссар, снова вздохнув, мягко произнес:
— Увы, не могу с вами согласиться. Есть некоторая схожесть, но…
— Я точно знаю, как выглядит моя невеста!
Полицейский неспешно поднялся, как будто опасаясь повредиться. Потом успокаивающе положил мне руку на плечо и начал пояснять, что я ведь видел девушку много лет назад, а теперь меня обманывает мое собственное воображение. Он внушал мне это несколько минут, но с каждой очередной фразой я слушал все с меньшим вниманием…
Его чрезмерная уверенность, решительность в голосе и нежелание признать, что это в принципе могла быть она, действовали на меня раздражающе.
— Конечно, мы проверим, — уверил меня подкомиссар, провожая к выходу. — Даже не сомневайтесь!
В общем-то, сомнений и не было. В смысле, я не сомневался в том, что здесь что-то нечисто…
3
Я надеялся, что возвращение домой принесет мне хоть какое-то облегчение. Так происходило ежедневно, когда, вернувшись, я закрывал за собой дверь на три надежных замка.
Если не нужно было куда-то идти, меня охватывала умиротворенность. Если же позже мне зачем-то предстояло выйти, я испытывал беспокойство и нервное напряжение.
В этот день мои четыре угла должны были подействовать на меня успокаивающе. Однако на этот раз я почувствовал себя посторонним в собственной квартире. Заполнил ее звуками «Рэйнбоу», так как, в отличие от Блица, мне больше нравились команды, которых уже давно не было слышно.
Руки у меня тряслись, в теле ощущался жар. Только теперь я осознал, что сильно вспотел. Холодный душ окатил мою спину, а после горячего потока на теле не осталось и следа пота. Стоя перед зеркалом, я почти не узнавал самого себя — выглядел как бледный труп, а синева под глазами стала еще более заметной. Прическа, которая и так обычно находилась в полном беспорядке, наводила на сравнение с переплетенными проводами.
Ополоснув лицо холодной водой, я открыл бутылку пива и уселся перед компьютером, который собрал собственноручно, сэкономив несколько сот злотых. Загрузил новейшую игру «Элдер скроллз» и отправился за телефоном, чтобы его выключить.
Я должен был исчезнуть из этого мира. Сейчас, пока еще окончательно не сошел с ума. Не было смысла мучиться, освежая в памяти тот пост в «Фейсбуке» или ожидая ответа от Фила Брэдди.
Я ждал десять лет. Мог подождать и еще немного — но сначала должен был успокоиться.
Блицер не дал мне такой возможности. Едва я взял смартфон, как на его дисплее появилось улыбающееся лицо моего друга, а из динамика полились звуки характерного звонка. Блиц сфотографировал себя несколько лет назад, когда я еще работал в «Горце» и был одним из тех, кто при смене старого телефона переносит все снимки на новый. Сейчас это не вызывает особых трудностей, но когда-то при переходе с первого «Сони Эрикссон» на новую «Нокию» такая операция являлась проблематичной.