На второй или третий, но не позднее, чем на четвертый месяц работы в «Зеленой жакаранде», под окнами твоей конторы на Джейсон-Мойо-авеню происходят беспорядки. Накануне Май Моэцаби работала допоздна, привлекательнее оформляя не только витрину, но распространяя новые принципы на весь магазин. Ближе к полудню следующего дня на улице перед магазином собираются молодые люди. Они возбуждены, энергичны, показывают друг другу пальцем на наряды, прижимают лица к стеклу и смотрят, будто зрители на парижском показе мод. У некоторых мобильные телефоны и даже деньги на них, и они рассылают сообщения друзьям. Толпа разрастается с каждым часом. К обеду в окно, которое Педзи открыла, чтобы проветрить приемную, с улицы доносится гул.
– Чего они сюда приперлись? – бормочет Педзи, когда ты сквозь толщу тел продираешься за обедом в восточную аркаду, так как продавец самосы, у которого ты обычно покупаешь, не пришел. – Все из-за ботсванки, что там торгует? Кто сказал, что она Королева Африки?
У лотка, где продается еда – копченые сосиски, карри с картошкой или рисом, а также два вида угали со свиными ножками или гуляшем, – ты выбираешь капустный салат и гамбургер и на обратном пути в контору, переходя улицу, сталкиваешься с продавцом самосы, которого не застала. Он тут же поднимает руку и бормочет:
– Ах, я пришел и понял, что лучше бы не приходил. Ай-ва, что творится! Не знаю, смогу ли я выйти завтра обслужить вас, моих покупателей.
Свернув за угол на Джейсон-Мойо-авеню, ты невольно замедляешь шаг, поскольку толпа уплотнилась. Прикинув, что ситуация не слишком угрожающая, ты прокладываешь путь через кипящие тела, блокирующие вход, и натыкаешься на Педзи. Прижимая к себе кошельки, мимо протискиваются несколько постоянных клиентов. Ты подходишь к лифту и нажимаешь кнопку, радуясь, что упаковка с обедом цела.
– Эй! Эй! – зовет высокий робкий голос.
Ты оборачиваешься, не понимая, кто звал. В попытке разобраться, что происходит, Педзи встала на цыпочки, что добавляет ей лишь пару сантиметров, поскольку она и так на каблуках.
– Вы меня слышите? – голос становится громче.
– Она от Королевы Моэцаби. Одна из ее девушек. – Жуя картошину, Педзи коротко смотрит вниз и опять сосредотачивается на толпе.
Ее пальцы механически достают картошины из пакетика и отправляют их в рот.
– Эй, ими![42] – дрожит голос. – Меня послали сказать вам, чтобы вы не загораживали дорогу. Чтобы выпустить людей с деньгами.
– А-а! – слышится хриплый голос. – Ты кто такая, чтобы указывать, где нам стоять?
– Э-э, пусть твоя начальница сама придет, если хочет поговорить с нами, а не посылает малолетних.
– Скажи-ка, сестричка, – задирает молодой человек, – а ты, часом, не отрастила себе яйца?
Следует взрыв хохота, и кто-то еще ревет:
– Откуда мы знаем, что за лекарства привозят сюда иностранцы, может, они меняют у девчонок пол.
Лифта все нет. Ты опять нажимаешь кнопку и смотришь вверх на мигающий огонек: кабина застряла на четвертом этаже.
– Я точно его видела. Он вечно болтал про Май Моэцаби. И все время торчит в конторе у сестры Май Гаму, – шепчет Педзи. – Та пара, что с ним, тоже. Эти трое часто там бывают.
– Если она не хочет, чтобы мы смотрели, чем она занимается, зачем тогда вообще приехала сюда из Ботсваны? – вопит еще один голос.
– Ха-а, пусть просто убирается обратно. Потому что тут Зимбабве!
На улице начинают петь.
– Мбуйя Неханда куфа вачитаура, шува,
Мбуйя Неханда умерла с этими словами на устах, – запевает резкий тенор.
– Кути тино сеи мабаса?
Тора гиди узвитонге.
Бери ружье и правь сам, – отвечают певцы, переделывая слова старинной военной песни на более актуальный лад, поскольку их больше интересует, как сделать так, чтобы страна опять занялась решением проблемы безработицы.
Раздается негромкий хлопок, и слышно, как на бетон падают осколки стекла.
– Братья, сестры, – зовет спокойный голос. Королева Африки. – Родственники, не гневайтесь, пожалуйста.
Голоса певцов наливаются негодованием.
– Тино тора сеи мабаса? Где нам взять работу?
– Давай по лестнице. – Педзи скидывает туфли на каблуках.
Педзи жила в Мабвуку и научилась быстро реагировать на первые признаки массовой агрессии. Притормозив только для того, чтобы подобрать туфли, она кричит тебе идти следом.