– Я хочу имбирный лимонад! – все, что я смогла произнести в некоторой душевной растерянности.
Да что там – я, наверное, хочу любви. Однако в каком из прейскурантов есть цена на этот товар, и в каком виде ее подают, и, что самое важное, в каком из ресторанов ЦАО?
Спустя пять минут цензурной парковки и моего нытья мы сидели в офисе.
Офис находился в почти достроенном жилом комплексе, который был готов к заселению. Еще пахло известкой; она была в воздухе, а не в лоске отполированных граней.
Толстозадая мадемуазель объясняла нам, что и где находится. Нам определенно нравилось (конечно, не толстозадая мадемуазель, хотя кто его, Романовича, разберет)! Огромный олимпийский бассейн, джакузи, финские сауны, много залов. Один такой на свете. В центре лучшего города на земле.
– И последний вопрос – цена, – спросила моя меркантильная сущ(ч)ность.
– Сто сорок пять тысяч в год.
Мобильный конвертор валют умело встроен в мозг всех самок и тем более самцов.
Наши лица в секунду стали каменными. Тоскливыми. Ну что за цены! Еврейская натура заразительно проявлялась в такие моменты. Изя экономная девочка.
«Не, ну я понимаю, сумка Prada за шестьдесят тысяч, но за крики тренера столько», – решила я.
Алек не понимал ни сумок Прада, ни тренеров, ни тем более криков. Он все переводил в тайский массаж и сладостные воспоминания об отдыхе в Паттайе.
– Однако у нас действует пятидесятипроцентная скидка для молодоженов!
– О! Это для нас, только, к сожалению, мы паспорта не взяли! – Романович в прошлой жизни был как минимум Чарли Чаплином.
– Тогда я вас жду на неделе – привозите документы. Идет?
Мой фейс стал еще более каменным. Я пыталась враз осмыслить, кто же из нас женат.
Алек взял меня за руку и потянул к выходу.
– Ну что? Женимся? – его распирало от авторских прав на столь гениальную идею.
– Я, конечно, знала, что с бодуна можно всякое натворить, но так, чтобы жениться... И тем более мы вчера вроде не пили...
– А что тебе не нравится? Мы сэкономим больше пяти штук баксов. Оно того стоит. Поверь.
– Слушай, может, заедем в «Спортмастер» и купим гантели?
Романович был настойчив и не удостоил меня ответом. Чего только не сделает еврей во имя выгоды. Помимо бережливости в отношении денег, еще одна отличительная черта евреев – любовь к экспромтам.
– Алек, а ты в курсе, что хорошую вещь браком не назовут? Брак подлежит обмену в течение двух недель после приобретения.
– Хорошо, я тебя через две недели поменяю по чеку. У нас ведь с тобой дружеский брак. По расчету.
– И можно нескромный вопрос?
Хотя о какой скромности уже может идти речь?
– Валяй.
– Какого лешего ты у меня живешь, а не дома?
– Так я квартиру сдавал, пока уезжал! А ты думала, откуда в двадцать пять лет Infinity FX35 берутся?
– Вот корыстная скотина!
– Поучилась бы у меня! А то все срать да срать.
Не срать, а какать.
– Ладно, друг мой, расскажи мне, как в двадцать один заработать на бэнтли хэтэ континенталь?[1]
5. Тариф «любимый номер». Все входящие по тройной цене
This time, this place
misused, mistakes
Too long, too late
Who was I to make you wait
В понедельник мы приехали в загс на Кутузовском проспекте. Испортили кучу бланков.
Особенно настойчиво я изучала статью №14.
– Алек, а тебя суд не признавал недееспособным вследствие психического расстройства?
Романович насупился. Серьезный, блин. И тот комом.
– Кстати, кто чью фамилию берет?
Его взгляд был серьезен. И вся эта авантюра из-за какой-то семейной карты в спортклуб?
– Я твою, – решила я сменить одну еврейскую сущность на другую. – И чтобы никаких сумок Prada за шестьдесят тысяч рэ, понятно?
Слова «просим произвести государственную регистрацию заключения брака; присвоить фамилии: мужу Романович, жене Романович»!
Загс – странное место. Тут царит практически абитуриентская атмосфера. Все нервные, злые, все сокрушаются, кто-то рыдает, вокруг пробки из-под шампанского. Но только одного в загсах нет – романтики.
Позвонил Вадик. Все-таки позвонил, вопреки статистике и ожиданиям.
– Привет, чем занимаешься?
– Да так, ничем особенным.
Я поставила подпись.
– А ты?
– Работаю потихоньку. Чего ночью делаешь?
– Ночью? – я перевела взгляд на Алека. – Да ничего особенного.
Романович куда-то потопал с нашим заявлением. Мои слова оказались горохом, что без смысла об стенку кидают.
– Тогда так – встречаемся возле памятника Маяковскому! – закончил свое предложение Вадик.
1
Из аудиоприкола, позднее – позднее Dj Smash «фотомодель remix».
– А это, милочка, не обман, а Петя Листерман. Отправь слово Bentley на номер 4242 и выиграй ужин с олигархом!
– Алек, что с тобой стало?
– Да ничего. Кризис предсреднего возраста.
– Не забудь купить средство от геморроя и кушай орешки!
Хотелось поскорее домой.
Снова по пробкам метромоста. Для чего-то в субботу.
Такое вот «скоро».
«Наше модельное агентство приглашает всех красивых девушек в Москву на съемку в модном журнале. Если Вы хотите стать звездой, ездить на Bentley, одеваться в Versace, D&G, Gucci, срочно звоните нам по телефону...»
Звонок:
Хохлушка: Аллё! Це модельное ахентство?
Мужчина: Это модельное агентство, говорите!
Хохлушка: Я звоню вам с Украины. Як шо я приеду и стану великою моделью? Це правда?
Мужчина: Ты будешь звездой!
Хохлушка: Ой, да вы шо... Чума.
Мужчина: Слушай, ты будешь лучшая на подиумах, ты будешь ходить. Мы же модельное агентство.
Хохлушка: Аха. А це правда, шо я буду одеваться у дольчихабаны и хучи?
Мужчина: Слушай, Dolce&Gabbana, Versace и Gucci специально прислали мне два чемодана одежды, чтобы я одел всю Украину.
Хохлушка: Шо? И олихарха менэ найдете?
Мужчина: Олигарха дадим мы тебе свежепойманного.
Хохлушка: А это не обман?
Мужчина: Это не обман. Я Петя Листерман.
Скретч.
Голос за кадром: «Отправь 4242 и выиграй ужин с олигархом!»
Петя Листерман: Ну вот и сбылась твоя мечта. Вот он, твой олигарх!
Олигарх: Добрый вечер, я олигарх!
Хохлушка: Я Хала.
Петя Листерман: Галя, ты же научилась говорить по-английски! Он тебя увезет в Голливуд!
Хохлушка: Hello, my Олигарх!
Олигарх: Let’s go to my dacha, baby!
Хохлушка: Шо он ховорит?
Петя Листерман: Он говорит, что он тебе свою новую тачку подарит!
Олигарх: I’ll show you my big Ben!
Хохлушка: И шо? Бих Бэнтли? Мне нравятся бэнтли! Хэ тэ континенталь?
Петя Листерман: Да, Бэнтли хэ тэ континенталь!
Олигарх: Suck my sweet penis!
Хохлушка: Петь, Олигарх шо, хочет со мной в теннис играть?
Олигарх: I’ll show you my din’-din’-don’!
Хохлушка: Я люблю теннис. Я могу в теннис, бенис, во шо хочешь могу ихрать! А можно мне оранжевый бэнтли?