– …о действительно крупной ставке…
– Я обещал…
– …я с удовольствием расскажу, – закончил старейшина.
– Погодите, – угрюмо сказал юноша, – это не о том, как двое влюбляются в одну девушку и играют матч, чтобы решить, кому она достанется? Если так, то…
– Ставка, о которой я говорю, – ответил старейшина, – гораздо больше и значительнее, чем любовь женщины. Итак?
– Ладно, – сдался его собеседник, – давайте уж.
– Как известно, не в деньгах счастье, – начал старейшина, – пример тому – Бредбери Фишер, герой моей истории. У него, одного из самых известных нуворишей Америки, было две печали: отсутствие прогресса в игре и неодобрительное отношение жены к реликвиям гольфа из его коллекции. Однажды, увидев, как он любуется брюками, в которых Френсис Уйме победил Вардона и Рея в исторической переигровке[28] на Открытом национальном чемпионате, жена спросила, не лучше ли коллекционировать что-нибудь стоящее, вроде старых мастеров или прижизненных изданий.
Подумать только, «стоящее»! Бредбери простил ее, потому что любил, но обиду забыть не смог.
Как и многие из тех, кто пристрастился к гольфу в зрелом возрасте, понапрасну растратив молодость на коммерческие устремления, Бредбери Фишер был предан игре всей душой. Хоть он изредка и наведывался на Уолл-стрит, чтобы отнять миллион-другой у мелких инвесторов, главное место в его жизни занимали гольф и коллекция. Он начал собирать ее, как только увлекся гольфом, и очень ею дорожил. Воспоминания о том, что жена не позволила ему приобрести запонку Д.Г. Тейлора[29] за какие-то несколько сотен фунтов, камнем лежали у него на душе.
Эта неприятность постигла Бредбери в Лондоне. Сейчас он возвращался в Нью-Йорк, а жена еще ненадолго осталась в Англии. Всю дорогу Бредбери был угрюм и печален, а во время корабельного концерта, куда его занесла нелегкая, даже высказал стюарду, что если у самозваной певицы, только что исполнившей «Мой домик на Диком Западе», хватит наглости выйти на бис, пусть она свернет себе шею на какой-нибудь высокой ноте.
Таково было настроение Бредбери Фишера, когда он пересекал океан, таким оно осталось и по возвращении домой в Голденвиль, что на Лонг-Айленде. Задумчиво сидел он с послеобеденной сигарой в версальской гостиной, когда вошел Близзард, английский дворецкий, и сообщил, что мистер Глэдстон Ботт желает переговорить с ним по телефону.
– Ботт? Пусть проваливает, – ответил Бредбери.
– Очень хорошо, сэр.
– Нет, лучше я сам с ним разберусь. – Бредбери подошел к аппарату. – Алло, – резко бросил он в трубку.
Не нравился ему этот Ботт. Бывают люди, которым словно судьбой начертано всю жизнь оставаться соперниками. Так было с Бредбери Фишером и Д. Глэдстоном Боттом. Они родились в одном городишке с разницей в несколько дней, почти одновременно переехали в Нью-Йорк и с тех пор шли ноздря в ноздрю. Фишер на два дня раньше Ботта заработал первый миллион, зато первому разводу Ботта газетчики уделили на пару абзацев больше внимания, чем разводу Фишера.
В знаменитой тюрьме Синг-Синг, где каждый из них провел несколько счастливых лет молодости, они на равных сражались за блага, которые предлагало это заведение. Фишер застолбил за собой место кетчера в бейсбольной команде, а Ботт обскакал Фишера, когда хору понадобился тенор. Ботта выбрали для участия в состязании ораторов Синг-Синг и Оберна[30], зато Фишеру в последний момент удалось попасть в команду кроссвордистов, в то время как Ботт остался в запасе.
Одновременно они начали играть в гольф, и их результаты всегда были близки. Неудивительно, что Фишер и Ботт недолюбливали друг друга.
– Привет, – ответил Глэдстон Ботт. – Вернулся? Послушай, Фишер. Есть у меня одна интересная вещица. Думаю, подойдет для твоей коллекции.
Бредбери Фишер смягчился. Ботт был ему неприятен, однако это еще не повод отказываться от сделки. Ботт, конечно, ни в чем не разбирается, но вдруг ему посчастливилось наткнуться на что-нибудь ценное. Бредбери с облегчением подумал, что жена сейчас за три тысячи миль от дома и ее всевидящее око не следит за каждым его шагом.
– Я только что вернулся с юга, – продолжил Ботт, – привез детскую клюшку Бобби Джонса[31]. Именно ей он первый раз в жизни играл в чемпионате Атланты, штат Джорджия, среди юниоров, у которых прорезались еще не все зубы.
Бредбери ахнул. До него доходили слухи о существовании такого сокровища, но он им не верил.
– А это точно, – спросил он, – ты уверен, что она подлинная?
28
Речь о легендарном Открытом чемпионате США по гольфу 1913 года, когда 20-летний спортсмен-любитель из Массачусетса Френсис Уйме потряс весь мир профессионального гольфа, победив мощнейший британский дуэт – Гарри Вардона и Теда Рея, с чего, собственно, и начался настоящий интерес американцев к гольфу.
29
Джон Генри Тейлор (1871–1963) – профессиональный британский гольфист. Вместе с Г. Вардоном и Д. Брейдом составлял так называемый «Великий триумвират». Эти три гольфиста выигрывали British Open с 1894 по 1914 год (победы Тейлора пришлись на 1894, 1895, 1900, 1909 и 1913 гг.). Он первым из английских профессионалов выиграл British Open, в котором до 1893 года доминировали шотландские игроки. В 1901 году при участии Тейлора была основана «Ассоциация профессиональных гольфистов Великобритании», первым председателем которой был избран сам Тейлор.
31
Роберт Тайер (Бобби) Джонс-младший (1902–1971) – легендарный американский гольфист. Выиграл пять чемпионатов США среди любителей, четыре US Open, три British Open и один British Amateur.