Помимо указанного вооружения употреблялись в боях также топоры, клевцы, булавы, шестопёры, метательные сулицы-джериды.
Следует отметить, что на фоне общей «ориентализации» русского вооружения и тактики поместные и вотчинные отряды Северо-Запада долгое время практиковали и копейный бой. Воевода М. И. Булгаков, по прозвищу «Голица» («железная перчатка»), и возглавлял «сбройные» соединения из новгородских и псковских детей боярских великолуцкой рати, которые могли биться на копьях. «…Употребляют они и копья», — коротко замечал С. Герберштейн. Но, по словам известного археолога А. Н. Кирпичникова, растущая «непопулярность копий объяснялась высокой — "по восточному" — посадкой воина с полусогнутыми ногами…».[244]
Копейный бой могли практиковать и дети боярские государева Двора, а некоторые из них могли быть поистине «универсальными солдатами», бьющимися и по-татарски, и по-европейски. Дворяне и дети боярские имели в своём обозе («в кошу») несколько сёдел, предназначенных как для стрельбы из лука, так и для рыцарского поединка. Так, в своей духовной Русинов писал: «А со мною на службе … седло саф(ь)яно с тебенки с крымскими, да седло плоские луки, да седло лятцкое, да седло вьючное». Седло «лятцкое» с высокой лукой было предназначено именно для копейного боя.
Подборка вышеприведённых сведений иллюстрирует вооружение и тактику боя поместной конницы в начале XVI в.
После определения состава, численности и вооружения русского войска попробуем рассчитать силы объединенной польско-литовской армии.
Польско-литовское войско под Оршей
В сочинении Станислава Турского приводится общая численность в «30 000 конницы, три тысячи пехоты» («cujus non amplius XXX milia equitum, peditum tria milia fuere»).[245] Именно эта цифра и использовалась впоследствии в традиционной историографии. Но в других источниках можно встретить иные цифры: 35 000, 30 000, 25 000, 17 000, 16 000.[246] В одном источники едины — литовское войско было значительно усилено «поляками и иностранными воинами». Таким образом, хронистами XVI в. размеры королевской армии были определены в рамках 16 000 – 35 000 человек. Наличие такого разброса оценок указывает на серьезную проблему в исследовании.
Исследователи не обращали внимания на сохранившиеся «реестры» и «листы», датированные апрелем–июлем 1514 г., а между тем они представляют очень важный и ценный источник по изучению польско-литовской армии в битве 8 сентября 1514 г.
Попытаемся выделить отдельные воинские контингенты и выявить, наконец, примерную численность армии, которая была выставлена ВКЛ в сентябре 1514 г.
Наёмные войска ВКЛ в битве под Оршей
В работах историков можно встретить различные суждения о присутствии «солдат удачи» в войсках ВКЛ — от 4000 (3. Войцеховский, К. Гурский)[247] до 17 000 (3. Жигульский-мл., Ю. Бохан)[248]. Но указанные цифры вызывают большие сомнения. Дело в том, что сохранилось несколько документов в Литовской Метрике и «томицианских» бумагах, по которым можно подсчитать наёмный контингент. Важнейшим свидетельством численности наёмных войск являются решения сеймов, вербовочные листы и реестры наёмников — «Regestrum conscriptionis militum stipendiariorum».
Во второй половине 1513 г. на совещании с панами-радой в Мельнике и Вильне планировалось нанять огромный контингент — 10 000 польской конницы и 2000 пехоты.[249] Но к марту 1514 г. из-за неудовлетворительного состояния казны было решено снизить число наёмников до 7000 солдат. Именно эта цифра — «septen millia hominum» — фигурирует в послании Сигизмунда на Петроковский сейм («ad Convenium generalem Piotrkoviensem»).[250] На уплату жалования наёмникам вводился налог, названный в документах «поголовщиной» или «серебщиной» (грош с крестьянина, с панов — два гроша, с урядника — злотый).[251] В апреле того же года соответствующее распоряжение о наёмниках было послано Сигизмундом в Польшу. Указанное число — 7000 жолнеров — представляет собой «верхний» возможный предел численности наёмников в походе 1514 г. Почти во всех случаях воинов нанимали в меньшем, чем было запланировано, количестве. К 10 ноября на совещании с панами-радой было решено созвать в Вильне вальный сейм и выделить денежные средства для войны.[252]
246
247
248
250
Legatio a Sigismundo, Rege, ad Convenium generalem Piotrkoviensem, ro dominica Letare institutum // AT. T. III. № XLVII. P. 45.
252
Там же. См. также письмо Сигизмунда: Sigismundus, Rex — Consiliariis Regni Polonie. Eodem exemplo singulis // AT. T. III. № III. P. 14–15.