17 декабря имперские послы были приняты государем в Москве. После ознакомления с «гмунденовской» редакцией Василий Иоаннович категорически отказался от такой неожиданной метаморфозы в содержании грамот. Мало того, что титулы в документе были прописаны неправильно (а в Москве всегда с пристальным вниманием относились к титулатуре), так еще и условия обоюдного соглашения были скорректированы. Поэтому вопрос о перемене грамот остался нерешенным.
Таким образом, не результаты Оршанской битвы, а попытка императора через своих послов Я. Ослера и М. Бургшталлера, прибывших в декабре 1514 г. внести изменения в текст договора, фактически привела к «заморозке» русско-австрийского союза.
Королевская посольская служба, отслеживающая русско-имперские переговоры, не знала об изменениях в договоре и не могла догадываться о последствиях поправок к соглашению, внесённых по инициативе Максимилиана. Объективно говоря, даже если бы битва под Оршей не состоялась, подписание русско-австрийского договора в «гмунденовской» редакции августа 1514 г. вряд ли произошло бы.
Тем не менее, при Дворе Ягеллонов искренне считали, что результаты битвы прямым образом повлияли на разрыв габсбургско-московского союза. Серьезный внешнеполитический эффект имели не столько последствия самой битвы, сколько пропагандистская деятельность ягеллонской дипломатии.
Известный польский историк Иероним Граля отмечает: «Начинания ягеллонской дипломатии были в то же время рассчитаны на дискредитацию союза, подрыв веры венского двора и его сателлитов в пользу союза с якобы окончательно покоренным монархом, на подчеркивание действительной мощи его победителя и создания среди европейских монархов климата доброжелательности в отношении христианского монарха, в одиночку спасшего латинский мир от вторжения “врагов святой римской церкви ”».[425]
Император Священной Римской Империи Германской нации Максимилиан вел, как всегда, двойную игру. Не дожидаясь известий из Московии от своих послов Я. Ослера и М. Бургшталлера (которые вернулись в Вену весной 1515 г.), цесарь направил для ведения переговоров с Сигизмундом венского бургомистра Куспиниана.[426] Со стороны польского короля был направлен Христофор Шидловицкий. При посредничестве венгерского короля после долгих совещаний было достигнуто соглашение о проведении съезда в Пресбурге, куда для решения всех спорных вопросов должны были явиться короли Польский и Венгерский, император, а также… «послы московского князя и магистра Пруссии» («prefatos Moscovie dux et magister Prussie»).[427]
Многочисленная переписка по проведению съездов свидетельствует, что ни глава Ордена, ни Василий III всё же не были информированы о намерении Максимилиана провести переговоры со всеми конфликтующими сторонами.[428]
Король Сигизмунд, больше всех желающий примириться с императором Священной Римской Империи, прибыл в Пресбург в начале марта 1515 г., затем приехал король Венгерский, ну а сам Максимилиан явился только 17 июля.[429]
Съезд в Вене открыла пафосная речь папского нунцыя Иоахима Вадиапа, в которой прозвучали пожелания об объединении «оплотов христианства» в борьбе с общими врагами — татарами и московитами. Тем не менее, переговоры на Венском конгрессе могли зайти в тупик. Дело в том, что короли-братья Сигизмунд и Владислав изначально поставили императору условия, которые он должен был выдвинуть своему союзнику-московиту: вернуть все захваченные земли со Смоленском, заплатить все издержки и возвратить все трофеи, включая пленных.[430]
Но император проявил всю свою изворотливость, чтобы не испортить окончательно отношения ни с Вильной, ни с Москвой. В ответных пунктах он согласился быть посредником в заключении «равного и справедливого мира», а в случае продолжения войны не оказывать Московиту никакой помощи.[431] Вследствие того, что Сигизмунд готов был отказаться от своей прежней политики, порвать связь с партией Запольяи и одобрить прежние брачные договоры между детьми Владислава и внуками Максимилиана, император решил примириться с Польшей.[432] Двойной брак детей венгерского и чешского королей с внуками императора, по сути, увеличивал шансы овладения Габсбургами коронами Чехии и Венгрии, в случае пресечения мужской линии Владислава. «Сигизмунд I, — пишет В. А. Артамонов, — без колебаний поддержал эти браки в обмен за договор о дружбе и мире с Максимилианом и отказ императора от патроната над Тевтонским Орденом и связей с Москвой».[433]
425
426
429
О Венском конгрессе 1515 г. см работу К. Лиске:
430
Capita rerum Sigismundi, Regis Polonie, cum Cesare agendarum et confirmandarum… // AT. T. III. № DL. P. 407–409, См.
431
Confirmatio condictarum per Cesarem Maximilianum // AT. Т. III. № DLII. P. 407–409; Кашпровский C. 253.
432