Тем не менее, Блаватская остаётся популярной в некоторых кругах, и её работы сыграли немалую роль в инициировании движения Нью эйдж текущего fin-de-siecle [конца столетия]. Так, «дилетантские» произведения Е.П.Б. продолжают ставить в тупик азиатских учёных-профессионалов. В своей статье «Вымышленный Тибет: происхождение и живучесть рампаизма» Агехананда Бхарати выступает, видимо, от имени всех учёных, в очередной раз нападая на Блаватскую с утверждением, что влияние её творчества достигло кульминации в нелепой книге с продолжениями «Третий глаз» «ламы Лобсанга Рампы» (в действительности, некоего Сирила Генри Хоскина):
Многотомный труд мадам Блаватской «Тайная Доктрина» представляет собой такую смесь ужасающей чепухи и неиссякаемой выдумки о бессмысленной эзотерике, что любой учёный, занимающийся буддологией и тибетологией, имеет полное право избегать упоминания о нём в любом контексте. Но именно потому, что серьёзные учёные не говорят об этом опусе, его следует рассмотреть в серьёзной публикации, которую прочитают люди, глубоко озабоченные истинным представлением тибетских знаний. Другими словами, поскольку работа Блаватской сыграла важную роль в возникновении и сохранении широко распространённой странной, подложной и фальшивой псевдобуддики и псевдотибетики, и поскольку ни один буддолог или тибетолог не коснётся её сочинений даже длинным шестом... следует выполнить эту работу антропологу, работающему по буддийской и тибетской тематике...
Я не сомневаюсь, что в свои ранние годы Блаватская, видимо, была в высшей степени эклектичным и ненасытным читателем. Но, как и все дилетанты в области религиозных систем, она не отделяла подлинное от поддельного; она, очевидно, считала все источники одинаково достоверными. Не зная ни одного из основных языков буддийско-индуистской традиции, она полагалась на то, что было переведено. И как эпифеномен пробуждающегося интереса к востоковедению появилось большое количество псевдонаучных сочинений, написанных людьми, которые думали или делали вид, что могут добраться до сути недавно открытой мудрости Востока, рассуждая об этом в своей собственной манере, не прибегая к источникам или руководству подлинных учителей в тех восточных странах.[11]
Предположение Бхарати, что все буддологи 20-го века полностью игнорируют Блаватскую, не совсем верно. Она продолжает привлекать к себе небольшое, но стабильное внимание вплоть до настоящего времени, например, в недавнем исследовании Дональда Лопеса Prisoners of Shangri-la (1998), хотя Лопес в своём подходе к ней милосерден не более, чем Бхарати.[12] Он почти полностью фокусируется на необычной теории антропогенеза Блаватской (это относительно небольшая часть её 16-летнего творчества), игнорируя при этом её достаточно ортодоксальные для буддизма взгляды на эманацию вселенной, карму, реинкарнацию, скандхи, нирвану и т.д.
Однако не все исследователи буддизма отвергли Е.П.Б. Французский востоковед Эмиль Бюрнуф ещё в 19-ом веке сочувственно писал о Теософском обществе в Reveux des Deux Mondes. Выступая против попыток теософов дистанцироваться от простого и ясного экзотерического буддизма, Бюрнуф писал:
Декларация [всеобщего братства] носит чисто буддийский характер: практические публикации Теософского общества представляют собой либо переводы буддийских книг, либо оригинальные произведения, вдохновлённые учением Будды. Поэтому общество носит буддийский характер.[13]
Точно так же ряд выдающихся буддологов того века (хотя и явное меньшинство) заявили, что Е.П.Б. правильно передавала буддийское учение, а несколько буддологов реально присоединилось к Теософскому обществу. Дайсэцу Тэйтаро Судзуки писал, что Е.П.Б. была среди тех, «кто действительно достиг»,[14] и оценил её работу «Голос Безмолвия» как «истинный буддизм махаяны».[15] Лама Кази Дава Самдуп, работавший с У. Эвансом-Вентцем над переводом «Тибетской книги мёртвых», сказал ему, что Е.П.Б. была «подробно ознакомлена с высшими ламаистскими учениями».[16] Один из выдающихся буддологов 20-го века Эдвард Конзе был теософом. Мирча Элиаде в своём (опубликованном) дневнике 15 января 1964 года записал:
Вчера и сегодня почти всё время с Эдом Конзе. Он прочёл две лекции по буддизму, очень увлекательные, пришло много слушателей. Мы долго говорили. Я узнал, что он был и остаётся теософом: восхищается «Тайной Доктриной» и считает мадам Блаватскую воплощением Цонкапы.[17]
Очевидно, нам следует заняться причинами такого большого разброса мнений о Е.П. Блаватской.
Религиозные деятели и теософия
Если бы Блаватскую защищала только небольшая группа последователей, а все остальные высмеивали бы её, тогда можно было бы сделать вывод, что она была всего лишь лидером религиозного культа. Но Бхарати прав, по крайней мере, в одном отношении, а именно в том, что «работа Блаватской имела огромное значение» для западной интерпретации восточной мысли и, в некоторой степени, для понимания людьми Востока самих себя. Возможно, о теософском влиянии Блаватской на восточное полушарие западные учёные знают меньше всего. Ведь ещё при её жизни было создано только в Индии свыше 125 отделений Теософского общества, это больше, чем общее количество его филиалов во всех других странах вместе взятых. На какое-то время Теософское общество объединило свои силы с Арья Самадж и другими местными индуистскими и буддийскими движениями возрождения, в то время как Индийский национальный конгресс, который позже сыграл важную роль в достижении независимости Индии, был сформирован и управлялся, в основном, британскими теософами, особенно важной была роль Аллана О. Хьюма.[18] Один из ведущих философов и политических деятелей Индии 20-го столетия С. Радхакришнан пишет:
В то время как мы из-за своих политических провалов и экономических неурядиц начали сомневаться в ценностях нашей культуры и в её жизнеспособности, когда всё вокруг нас, в том числе и светское образование, казалось, воспитывало в нас пренебрежение к индийской культуре, Теософское движение оказывало индусам великую услугу, возвращая им их же духовные ценности. Его влияние на индийское общество в целом трудно переоценить.[19]
В 1975 году, к 100-летию основания Теософского общества, правительство Индии поручило выпустить марку с характерным логотипом и девизом теософов: «Нет религии выше истины».
В Шри-Ланке теософское влияние было ещё более глубоким. По сей день 17 февраля является [национальным] праздником Шри-Ланки, посвящённым дню рождения первого президента Теософского общества Генри С. Олкотта, защитника буддизма и недоброжелателя христианства. Когда Олкотт и Блаватская прибыли в 1880 году в Шри-Ланку, христианские миссионеры на острове доминировали абсолютно, и образование молодёжи было почти полностью сосредоточено в руках христиан - существовали только две буддийские школы. К 1900 году, благодаря эффективной идеологической и финансовой кампании теософов, действовало уже более 200 буддийских школ, было основано Буддийское теософское общество со многими отделениями, которые активно занимались изданием газет и управлением школами.[20] Полное возрождение буддизма в Шри-Ланке не является результатом усилий только теософов, как правильно замечает Ричард Гомбрич; почва уже была хорошо подготовлена наличием всеобщей грамотности, ростом среднего класса и приобщением образованных шри-ланкийцев к протестантским ценностям.[21] Тем не менее, совершенно понятно, что теософское влияние было решающим.[22]
11
Agehananda Bharati, ''Fictitious Tibet: The Origin and Persistence of Rampaism'',
12
Donald S. Lopez, Jr.
17
Цитируется по Cranston,
18
Louis Fischer,
19
Цитируется по Cranston,
22
Даже «слишком решающим», считает Гананат Обейесекере, обвинивший теософов не только в их искажённом и модернистском «протестантском буддизме», но и в тех насильственных формах, в которых буддийский национализм 20-го столетия проявил себя в Шри-Ланке. См. его ''Buddhism and Conscience'',