Козимо покинул эпоху Соломона, чтобы найти другие варианты окончания его приключений: он увидел один из ужасных финалов, где Человек без рук и лица находит Столп раньше Анкс и Козимо!
Словно во сне он видел, как Человек в сопровождении Нищего при Гробе Господнем извлек Столп из саркофага. Но как только они вошли в переливающийся свет, Человек почувствовал угрозу со стороны своего сильного соперника и попытался его убить. У Нищего были такие же способности, и он отражал все удары. Они боролись, как боги, разрушая законы мироздания, чтобы создать средство, с помощью которого можно было победить противника. Никто не хотел уступать, в результате тотального уничтожения вся пустота исчезла и перешла к Богу. Конец света. Конец Всего.
Козимо вскоре нашел другую развязку: там, где Христова милиция победила Человека и пришла к Столпу раньше. Карл де Рюи и Жан дю Гран-Селье были посланы к саркофагу: заслугой одного был дар общаться с духами, другого — умение обращаться со сферами. Но все развивалось по той же схеме: как только они узнали, какими силами наделены, два рыцаря отказались доставить Столп Хьюго де Шампань, как это было оговорено, и начали бороться друг с другом до взаимного уничтожения.
Козимо задумался, почему все же не было апокалипсиса.
Он услышал мягкий голос Анкс:
— Потому что мы этому помешали.
По совету девочки они решили сделать так, чтобы эти четыре фигуры исчезли из времени. Чтобы они «умерли» — в том смысле, как это объяснил слепой Клинамен. Столп давал им власть вычеркнуть их из истории и стереть из памяти всех поколений. Человек без рук и лица никогда не принимал участия в восстании мусульман в Святой земле, а дю Гран-Селье и де Рюи никогда не были среди девяти первых рыцарей, которые впоследствии стали называться тамплиерами, рыцарями-храмовниками.[4] Альп Малекорн никогда не существовал. Никакой историк никогда не смог бы наткнуться на их имена.
Анкс тоже посетила все свои жизни. Она проследила причинно-следственные связи, пронаблюдала за бесконечностью сходств и бесконечностью различий своих существований. Интереснее всего было увидеть свои различные воплощения. Она даже обнаружила свои воплощения, в которых она никогда не попадала в Зал Столпа! Меньше чем за долю секунды она вобрала в себя целые жизни, она больше не была связана правилами, позволяющими все совершать только последовательно, о чем говорил ей Флодоар; она чувствовала себя над «кругом знания», которое он ей передал в Константинополе. Она жила жизнью всех Анкс Коламбан, и она была ими одновременно.
И вот здесь проявилась АНОМАЛИЯ.
В бесконечности бесконечного воплощения их душ Анкс и Козимо всегда встречались.
Не было такой жизни, в которой бы они не нашли друг друга.
Все приводило к тому, что их пути сходились.
Вскоре они уже обозревали не жизни разных Анкс и жизни разных Козимо, а ИХ ОБЩИЕ ЖИЗНИ.
Бесконечность их поступков сошла на нет, смысл и ценность были только в осуществлении этого вечного проекта: их воссоединении.
Они находили друг друга в каждом своем воплощении, невинные и ничего не помнящие, как новорожденные, чтобы заново научиться находить и узнавать друг друга.
Они видели в рассеянных лучах Столпа свою страсть, во всей ее полноте, всегда ту же и всегда возникающую заново.
Все их образы в Зале Столпа исчезли. Они были собраны воедино, вошли в нее и в него — все видевших, все проживших, все помнящих.
Испытывая это неясное пока чувство, которое они еще не осознавали полностью, несмотря на только что обретенную мудрость, они ощущали, что любовь была Аномалией — единственной хрупкой связью между созидательной пустотой и Богом, который отстранился.
4
Поскольку Карл де Рюи, Жан дю Гран-Селье и Бенуа Клер не могли быть тремя из первых рыцарей-тамплиеров, в историю вошли Розаль де Сент-Круа, Гондемар и Годфруа де Сент-Омера.