Народные массы защищали в Варшаве и на других участках борьбы не прогнившую государственную систему, а национальную свободу и честь. В период обороны Варшавы, Вестерплатте, Модлина на первый план стали выдвигаться польские вековые традиции национально-освободительной войны, неоднократно на протяжении всей богатой и сложной истории польского народа порождавшие высокий моральный подъем. Польскую столицу гитлеровцам взять не удалось именно потому, что ее защищал народ во главе с варшавским пролетариатом.
Однако справедливая война польского народа совершенно не означала, что Вторая Мировая война в целом также приняла справедливый характер, что Англия и Франция также ведут справедливую войну. Правительства этих стран в период гитлеровской агрессии против Польши продолжали свой довоенный политический курс, не скрывая, что наиболее благоприятным для них исходом было бы продолжение после разгрома Польши германского похода дальше на восток и вторжение в Советский Союз. Они вступали в войну для того, чтобы прежде всего не допустить преобладания в Европе сильного империалистического конкурента и сохранить свои мировые позиции, которым стала угрожать гитлеровская Германия. Но правящие круги этих стран до поры до времени предпочитали достигнуть этой цели не борьбой, а сговором с Германией за счет Советского Союза.
Таким образом, является историческим фактом, что в самом начале Второй Мировой войны, в ее рамках как войны пока империалистической, именно польский народ первым начал поднимать знамя национально-освободительной борьбы. Известно, что В.И. Ленин неоднократно подчеркивал возможность и даже неизбежность национальных войн при империализме. В годы Первой Мировой войны он говорил о наличии национального элемента, например, в австро-сербской войне, которая велась в целом в рамках войны империалистической[178].
Причины поражения польского буржуазно-помещичьего государства в сентябре 1939 г. многообразны.
Прежде всего это полное превосходство сил агрессора. Гитлеровская военная машина намного превосходила польскую армию в количественном и техническом отношении. Она буквально задавила польскую армию массой своих войск и техники. Ее действия были решительными, значительно более умелыми и беспощадными. Массированная бомбардировка с воздуха столицы европейского государства в целях ее разрушения и уничтожения мирных жителей тогда еще была беспрецедентной.
Другой причиной поражения был отказ польской реакции от сотрудничества с Советским Союзом. Советская армия могла сорвать агрессию, противопоставив немецким 57 дивизиям и 2 тыс. танков 130 дивизий и 5 тыс. танков.
В области внешнеполитической сентябрьскую катастрофу подготовил мюнхенский курс внешней политики правящих кругов Англии, Франции и США с присущими ему тенденциями попустительства агрессору, подталкивания его на Восток. Роковую роль сыграли ошибочные надежды польских руководителей на помощь Англии и Франции. В критический момент правительства этих стран отказались от выполнения договоров и обещаний.
Одной из решающих причин поражения Польши было подчинение ее экономики иностранному капиталу, ее хронический застой.
Сентябрьскую катастрофу подготовила также политика разнузданного террора, подавления демократических свобод, национальной розни, проводимая господствующими кругами внутри страны. Острые классовые, национальные и религиозные противоречия внутри буржуазно-помещичьей Польши перед войной все более и более обострялись. И когда началась война, противоречия выступили наружу с особой силой.
В области военной, помимо отсутствия достаточного количества вооружения и его невысокого качества, важнейшей причиной катастрофы явились устаревшие, отсталые принципы ведения войны, недооценка роли крупных моторизованных соединений и авиации, переоценка значения кавалерии, плохое управление войсками со стороны высших инстанций. Особо пагубную роль сыграла ошибка в стратегическом развертывании армии. Крупные силы держались фронтом на восток, против СССР, тогда как угроза нависала с запада.
Наконец, поражение польской армии было ускорено действиями «пятой колонны».
Германо-польская война с чисто военной точки зрения свидетельствовала о том, что вооруженная борьба принимает иные формы. Практика войны подтвердила, что моторизация вооруженных сил открывает перед военным искусством новые возможности. Танковые и моторизованные соединения, которые применялись здесь в масштабах оперативного искусства, а не тактики, стали решительно менять характер операций, которые сделались более скоротечными, подвижными и маневренными и вместе с тем получили намного больший размах, особенно глубину, чем в любой из прошлых войн.