мать мученика хочет, чтобы она могла иметь 100 мальчиков
чтобы сохранить и защитить страну
как красиво Медаль мужества висит на груди
Мы деремся как ястребы и львы
Всe иракцы с вами Або Кусай
Наши души с вами, мы будем охранять и защищать вас
Тигр и Евфрат две реки из одного источника
Судьба Ирака сегодня зависит от звезд
После посещения первой парашютно-десантной бригады и стрельбы, в результате которой погибли двое советских, и несколько ранены, в том числе генерал ВДВ — стало понятно, что скрытое противостояние выходит на финишную прямую.
ГВС — посетил дворец Саддама и его принял сам Саддам Хусейн. Он был необычайно любезен и много шутил — типичное для него поведение[58], но завсегдатаи дворца знали, что это настроение у диктатора — предшествует кровавой бане, которую он всегда начинает внезапно и без какой-либо видимо причины. Конечно же, стрельба получила объяснение — Саддам объявил ее покушением на себя самого и заверил ГВС в том, что виновные будут жестоко наказаны. Но оснований верить новому Навуходоносору не было — если бы это было покушение на него самого, по всем воинским частям шли бы уже массовые аресты. На любую опасность, на любое покушение на себя самого диктатор реагировал с изуверской жестокостью.
Сразу после этого — Николая вызвал Кусай Хусейн лично. Он не смотрел ему в глаза, но поблагодарил за спасение жизни отца (чего на деле не было) и объявил, что принято решение переподчинить напрямую Амн аль Хаас один из пяти полков коммандос. Ничего такого в этом не было, тем более что в президентской охране денежное довольствие было выше в несколько раз, Саддам щедро раздавал офицерам дома и машины Вольво и Мерседес — с теми, кто был допущен к его обслуживанию и охране он был до неприличия щедр. Совершенно разумно в данном случае — было бы переподчинить именно тот полк, в котором советничал рафик Николай — он знает офицеров полка, знает солдат и сам учил их как надо сражаться.
И потому — иракская сторона будет настаивать на том, чтобы рафика Николая назначили в переподчиняемый Амн аль-Хаас полк коммандос старшим военным советником, для ускоренной переподготовки полка по нормативам советского спецназа.
Профессиональным разведчиком Николай не был, и опыта выживания в коридорах власти не имел — но вывод из этого сделал быстрый и правильный. Иракцы — удаляют его из ближнего круга, ближнего круга диктатора.
Значит, они что-то знают...
Полк коммандос — перебазировался на ту же самую базу, точнее тренировочный полигон, на котором ранее базировался Интербат. Пока — Николай не видел своих подсоветных, но то что он знал о них по рассказам — не внушало... скажем так. Личный состав — набран с территорий севернее Багдада, сплошь суннитский — в армии Ирака старались набирать смешанные части с тем, чтобы не допустить возможности религиозного мятежа. Офицеры — полностью из племени Аль-Тикрити, родственного Саддаму. Понятно, что это за часть. Говорят, что в критических моментах — диктатору всегда не хватает хотя бы одного верного полка. Саддам — очевидно усвоил и этот урок: эти пойдут за ним до конца. Потому что понимают...
Пока прибывшая часть разгружалась и осваивалась — Николай, который на тот момент был на полигоне — понял, что если он не выберется сейчас — другой возможности выбраться у него не будет несколько дней. А возможно, и несколько недель. Здесь была группа советских военных советников — и найти дело в Багдаде оказалось проще простого. Тем более что у него была своя машина — подаренная Саддамом Вольво. Его нагрузили поручениями, почтой, документами — и он поехал в Багдад.
За посольством следили, он понял это сразу — иракцы не были искушены в слежке и не находили ничего лучшего, чем сидеть в машинах. Однако, ничего такого не произошло — он вызвал к воротам человека и передал ему всю документацию, какая у него была для посольства. Потом — поехал в сидящий отдельно аппарат ГВС. За ним никто не увязался.
В аппарате ГВС — он передал целую коробку с документами, потом — зашел к Бахметьеву. Тот — сидел в кабинете, в каком то оцепенении. Перед ним — стояла кружка с чаем, большая, местная, медная — полная, он из нее не пил.
— Старшой... — сказал Николай
...
— Старшой...
— А... Садись.
Бахметьев достал еще кружку, набулькал того же. Николай поднес к губам — чай, в который на треть налит спирт. Чай жирный, бедуинский, с солью — но только русские додумались туда и спирта еще... Адское зелье, особенно по жаре.
58
По воспоминаниям тех, кто знал Саддама лично — он много шутил и у него было чувство юмора