П. Кречевский вспоминал:
«Немцы встретили нас весьма благосклонно, отвели на станцию в Граево и переправили под небольшой охраной в Лык, откуда мы уже как свободные представители белорусского народа выехали в Кёнигсберг и Берлин…»
Добравшись наконец 2 февраля до Берлина, они фактически берут на себя обязанности белорусского правительства. А уже 16 февраля В. Захарко шлет А. Луцкевичу телеграмму, в котрой требует немедленно публично отказаться выступать от имени председателя Рады министров БНР. В противном случае он пригрозил приравнять его в прессе к Бахановичу.[142]
Тюремное заключение самого В. Ластовского оказалось недолгим, и уже в конце января он вышел на свободу. Правда, ему пришлось прождать еще два месяца, прежде чем удалось выехать за пределы Беларуси. В апреле Ластовский на короткое время появился в Ковно, после чего выехал в Ригу, где, опираясь на поддержку эсеров в лице только что созданной Центральной заграничной рады партии, приступил к организации «революционного» правительства БНР.[143]
Пятый по счету кабинет министров Белорусской Народной Республики изначально задумывался как коалиционное правительство. В его состав вошли: В. Ластовский — премьер, Е. Белевич — министр финансов, Т. Гриб — министр внутренних дел, К. Дуж-Душевский — госсекретарь, Е. Ладнов — министр иностранных дел, Л. Заяц — госконтролер и А. Цвикевич — министр юстиции. Причем некоторые из министров заняли свой пост заочно.
Проблема, однако, была в том, что радикальная перестройка Рады министров БНР грозила полностью парализовать ее деятельность. Кроме того, у партии эсеров просто не оказалось необходимых кандидатов на все посты. В связи с этим 25 апреля 1920 г. Центральная заграничная рада партии приняла резолюцию, в которой соглашалась продолжить свою работу в правительстве БНР, даже если там будут представители и других политических течений:
«В случае необходимости в состав совета министров приглашаются отдельные лица по персональному принципу, что не влияет на установленную политическую платформу кабинета».
При этом особенно подчеркивалось:
«…любая конструкция правительства за границей или под чьей-либо оккупацией, вместо уже существующей, будет считаться вредной и недопустимой для нормального хода борьбы за белорусскую государственность…»
В результате пост военного министра получил К. Езовитов, однако последнее назначение было почти сразу отменено. Сам Езовитов все еще не оставлял попыток организовать национальную работу в Латвии. Правда, правительство этой страны, ссылаясь на военное положение, дважды отказало в просьбе открыть в Двинске отдел миссии БНР. Более того, посланные в Люцин для создания местных белорусских организаций сотрудники были арестованы и высланы. При этом один из членов миссии — Павчер, опасаясь возможных репрессий, даже сжег порученную ему белорусскую литературу, с трудом доставленную из Вильно.[144] К. Езовитов обратился с открытым письмом к Наивысшей Раде, в котором призвал последнюю отказаться от взаимных публичных обвинений и «обливания помоями», а борьбу между двумя правительствами клеймил как «предательство белорусского дела», причем с обеих сторон.
Раскол Рады, с одной стороны, привел к дезориентации национального движения, а с другой, позволил белорусам вести игру сразу в нескольких направлениях. Пока Наивысшая Рада выстраивала политику лояльного сотрудничества с Польшей и добивалась максимальных уступок в культурной сфере, белорусские эсеры вступили в переговоры с большевиками (что не мешало членам партии принимать польские субсидии из рук Рады как представителям белорусских культурных организаций).
Как раз в это время на занятой польской армией территории Беларуси нарастает партизанское движение, причем эсеры подчеркивали, что именно созданный их партией «Союз белорусского рабочего крестьянства» является ядром партизанских формирований. Особенно активно боевые отряды действовали в Минском, Бобруйском, Игуменском, Слуцком, Пинском, Мозырском поветах.[145] Так, например, при ликвидации поляками подпольной организации в Слуцке арестованные изначально утверждали, что с большевиками вообще ничего общего не имеют и являются белорусскими эсерами. У польской Дефензивы, правда, сложилась иная точка зрения. В политическом рапорте польского II отдела сообщалось:
143
Правда, еще в Минске перед отъездом у него случился острый конфликт с Т. Грибом, который обрушился с критикой на главу правительства БНР.
144
Еще раньше специальной грамотой В. Ластовский признал… независимость Латвии (5 апреля) и Эстонии (7 апреля). Уже позже, летом, В. Ластовский поручил И. Черепуку вести переговоры с Эстонией по вопросу признания независимости БНР. В ответ министр иностранных дел Латвии прислал официальное письмо, в котором высказал удовлетворение тем фактом, что новое белорусское правительство сохраняет прежние дружеские отношения. Но уже осенью 1920 г. в связи с критическим финансовым положением возник вопрос о закрытии миссии.
145
Массовый подъем партизанского движения, связанный в первую очередь с активизацией военных действий на польско-советском фронте, пришелся на весну-лето 1920 г. и носил целенаправленный характер, так как еще в январе 1920 г. ЦК КП(б)ЛиБ взял курс на подготовку всеобщего вооруженного восстания и создание вместе с белорусскими эсерами единого антипольского фронта. Значительную роль в организации повстанческих отрядов сыграла созданная в январе 1920 г. Белорусская коммунистическая организация. К декабрю 1919 г. в Беларуси действовало около 43 партизанских отрядов. Весной 1920 г., по неполным данным, в Минском повете было 11 партизанских отрядов, в Бобруйском — 28, в Мозырском — 12, в Игуменском — 10, в Пинском — 8, в Слуцком — 10, а всего в партизанском движении участвовало около 12–16 тыс. партизан. Количество в 20 тыс. партизан под руководством белорусских эсеров, которой оперируют некоторые исследователи, кажется завышенной.