С удовольствием потянувшись, ответил:
— Если учесть, что Подол проехали, то уже скоро на месте будем.
После чего, подхватив оставшиеся полбулки хлеба и отпластав кусок от шмата сала, спрыгнул с теплушки на насыпь. Похрустывая редким гравием прошел вперед, до пассажирского вагона и повернувшись к нему спиной, ударил каблуком по угольному ящику:
— Эй сова! Открывай — медведь пришел!
В ответ тишина. Но я не успокаивался:
— Мурзилки, не тупите. Паровоз скоро поедет, а вы без шамовки останетесь. У меня тут хлеб белый с салом…
Под вагоном зашебуршало и на свет божий появилась перемазанная угольной пылью мордаха пацана лет двенадцати. Он недоверчиво окинул меня взглядом, но заметив продукты в руках, прищурил глаз:
— Чегой-то это ты, дядька, нас словно голубей подманиваешь? Али еды у тя завались? Али жалостливый такой?
Я мотнул головой:
— Нет. Дело есть. А это — качнув в руке булкой, продолжил — задаток.
Мальчишка появился весь, и унюхав запах сала, гулко глотнув, деловито спросил:
— Чё надоть? Токмо сразу скажу, что у нас содомитов нема. Но ежели на стреме постоять надоть, то мы завсегда…
Пришлось успокоить:
— «Бугры»[1] не интересуют. А надо, чтобы вы, когда поезд на вокзал приедет, посмотрели кто в наш вагон зайти захочет. Ну и нам рассказали.
Мурзилка тряхнул головой:
— Не понЯл. А сами-то че? Глаза закроете, шоб их не видать?
— Нет. Мы раньше выйдем. Ну а вы глянете, кто на вокзале в теплушку ломиться станет. И если получится проследить куда они потом пойдут, то помимо жратвы еще и деньгами накину.
— Скока?
— Десять рублей дам.
Беспризорник шмыгнул, вытерев нос рукавом и показав в улыбке контрастно-белые на черной физиономии зубы, ответил:
— Вот теперича понЯл. А ежели не получится проследить?
Я пожал плечами:
— Тогда только два фунта белого хлеба и фунт сала. Мы вас ждать на площади будем. С той стороны, где башня с часами. Знаешь где это?
Собеседник утвердительно кивнул:
— Знаю. Ну ладноть. Заметано! Токмо ситный с салом вперед!
Сунул ему задаток, но мелкий прохиндей попробовал возмутиться:
— Э-э! Всё договоренное давай! А вот десять рублёв потома.
Я ехидно ухмыльнулся:
— Лохов на рынке поищи. Сладишь дело тогда и рассчитаемся.
Ничуть не расстроившийся пацан хмыкнул:
— Ну и ладноть… Долго вас ждать-то?
В этот момент паровоз свистнул, и я торопливо ответил:
— Давай, грузись обратно. — а когда мелкий нырнул на свое место, добавил — Ждать недолго. Всяко разно не больше часа.
После чего, дождавшись, когда мимо начнет проплывать наша теплушка, заскочил внутрь.
Там мужики ждали окончания беседы. Коротко пересказав им содержание переговоров с дефективным элементом, опять присел на нары и задумался. Ну да — сглупил я. Сглупил! В тот момент, когда думал — «десять автоматических стволов! Всех запугаем» — башка соображала не в ту сторону. Запугать автоматом, кончено, можно. Но лишь того, кто знает, что это такое. А кто не знает? Тут ведь людям лишь про пулеметы известно. Да и не в этом дело…
Ведь как себе представлял — противникам известно, что мы едем вдвоем. То есть для возможного ареста выделят четыре-пять человек не больше. Вот они к нам подходят, такие уверенные в себе и предлагают сдать оружие. Но их в свою очередь окружает десять неулыбчивых рыл. После чего, врагов нежно берем за кадык и предлагаем препроводить к начальству. И уже там всех лихо ставим раком. Может даже со стрельбой в том здании, где у них гнездо (тем более что особо жалеть мудаков из военной оппозиции я не собирался).
Но что же получается в натуре? Посмотрев, что происходит на крупных станциях и пообщавшись с проводниками, я сильно приуныл. В той же Москве, при прибытии поезда, на перрон выходит человек двадцать бойцов из гарнизона, которые стоят в оцеплении и помогают при проверке документов пассажиров, заодно отслеживая разных подозрительных типов. Вот и что у нас выйдет? Те, кто нас попросит сдать оружие, наверняка знакомы солдатам из оцепления. Хотя бы даже тем, что они заранее их предупредят о своих действиях и покажут мандат. И как тут сопротивляться? Нас ведь никто не знает. А документам, вполне возможно, далеко не сразу поверят. Поэтому, бойцы бросятся помогать вязать приезжих бузотеров, без раздумий. Но уж если стрелять начнем, то там пол вокзала трупов сложиться и Чур из ангела, моментально превратиться в распоследнего черта.