Таким образом, обнаруживается предположительный библейский ключ к загадке неразвитости «этнических» и «этнонациональных» дискурсов русской идентичности во многих восточнославянских текстах Средневековья и раннего Нового времени[791]. Эта сторона нашей проблематики ожидает специального внимательного анализа, в котором тексты Священного Писания должны быть рассмотрены в экзегетическом контексте и в контексте богословско-религиозных представлений о nationes, и тут специальное внимание предстоит уделить тому, насколько по-разному «стратегии этнического различения» выглядели в византийско-православном опыте и в опыте западного средневекового христианства. Не исключено, что именно особое прочтение текстов и Ветхого, и Нового Заветов привело к тому, что центральное место в древнерусских дискурсах «национального» самосознания заняли преставления о «людях Божиих», а не о «русском народе».
Общие итоги проведенного зондажа можно представить в виде нескольких заключений и предположений.
1. «Повесть князя Ивана Михайловича Катырева-Ростовского» отражает, видимо, мейнстрим представлений об идентичности тех подданных Московского государства времени Минина и Пожарского, которых мы по привычке называем «русским народом». Ядро «формулы» идентичности «Повести» — понятие «мы, православные» или «государство православных людей», и последующее фронтальное прочтение русских источников XVI–XVII вв. скорее всего покажет, что именно такая «формула» была самой релевантной конструкцией дискурсов протонациональной идентичности в Московской Руси.
2. Дискурсы, которые видят в Московском государстве «Новый Израиль», «Третий Рим», «Святую Русь», предстают как вариации той же темы «царства православных», как парафразы представлений о «русских» как о религиозно-политическом сообществе.
3. Все рассмотренные варианты самоописания и самоопределения не могут быть квалифицированы как дискурсы «этнической» или «этнонациональной» идентичности.
4. Истоки этих специфических модальностей конструирования дискурсов протонациональной идентичности лежат, скорее всего, в области религиозного мышления, унаследованного Русью от Византии. «Повесть временных лет» отразила эти связи между древнерусским и византийским опытом, усматривая в крещеных подданных киевских правителей такую общность, главным маркером идентичности которой выступает христианская вера; эта вера делает из православного населения Киевской Руси «людей Божиих» Русской земли, и их «этническая» родословная не имеет значения.
5. Видимо, такая манера выстраивать «стратегию этнического различения» коррелирует с языком славянского перевода Библии, в котором, в отличие от Вульгаты и ее вернакулярных переводов, «этнические» маркеры идентичности уступают место сугубо конфессиональным маркерам. Все эти наблюдения, во-первых, подтверждают гипотезу о существенном различии между западнохристианскими и византийско-православными дискурсивными традициями в сфере построения представлений о средневековых nationes, gentes et populi на Западе и Востоке Европы; во-вторых, наблюдения относятся лишь к одному (хотя, как кажется, доминирующему и конститутивному) из пластов дискурсов, отраженных в сохранившихся источниках, и поэтому они носят предварительный характер и нуждаются в более систематическом анализе и верификации.
Список сокращений
ПВЛ — «Повесть временных лет»
Повесть — «Повесть князя Ивана Михайловича Катырева-Ростовского»
ПСРЛ — «Полное собрание русских летописей»
СККДР — «Словарь книжников и книжности Древней Руси»
ADB — Allgemeine Deutsche Biographie
AÖG — Archiv für österreichische Geschichte
DA — Deutsches Archiv für Geschichte des Mittelalters
FOG — Forschungen zur osteuropäischen Geschichte
HRG — Handwörterbuch zur deutschen Rechtsgeschichte
HZ — Historische Zeitschrift
LexMA — Lexikon des Mittelalters
MGH — Monumenta Germaniae Historica
Const. — Constitutiones et acta publica imperatorum et regum
DD — Diplomata
791
Об аналогичных аспектах многих текстов православной культуры украинско-белорусских земель см.: